Вчера с меня кнутом снимали кожу.
А я шептал о дружбе и любви,
о том, что люди, в общем-то, похожи,
что доброта у всех у нас в крови…
Но кровь ручьём стекала на дорогу.
Её топтали все, кому не лень,
и никого не тронул голос Бога,
издалека гремевший целый день.
Корёжит боль истерзанное тело.
Я обеднел на кровь и доброту.
Услышать шёпот мой не захотели –
ведь изначально верится кнуту.
А небо ждёт задумчиво и строго,
что люди жить по-доброму начнут.
Но… недоступен многим голос Бога.
Зато понятен пряник. Или кнут.