1.
Зима! Так много в этом слове воображения, причуд.
Как в детстве, песни вьюги ловим в безмолвии ночных минут.
Зима… Простор полей широкий – заснеженная благодать.
Несёт Ивана джип "Широки", – ну что за возраст – сорок пять?
Нельзя назвать его старпёром. Как толстый Карлсон говорил,
Жужжа под люстрою мотором, – Иван мужик в рассвете сил.
Он был, конечно, не из бедных, коль за спиной с охраной «Мерс»,
И совести – привычки вредной, в нём было меньше, чем на перст.
К тому же не был меценатом. Цинично вглядываясь в жизнь,
Просителей отборным матом мог так послать, что лишь держись!
И мне, признаюсь, мой читатель, так хочется и «на» и в «жэ»
Послать, но чтобы было кстати, когда достало всё уже!
В России вечных две напасти: тьма дураков, и темень власти,
Но грешный придержу язык, который к лирике привык…
…И так – зима! Летит повеса в центр под охраной «Мерседеса»,
Любил он город тот большой и не был, в принципе, ханжой.
И вот – Ванюша в ресторане, то ль «Старый яр», то ль «Метрополь»,
Хоть в старину считалось: в бане души излечивают боль.
Шампанское со льдом в ведёрке, икра, из лебедя паштет,
И в вазе мандарины – горкой, чего здесь, братцы, только нет!
У нас без женщины застолье, – не кормим хокками Ба Сё, –
Как говорил поэт весёлый, «лишь только пьянка, да и всё».
Пусть гондурасы из Макондо сто лет джус в одиночку льют,
Порой, в компании «Джоконды» цыганский табор перепьют.
Простят меня за слог летучий, – тут злого умысла на пшик,
Безрукая Венера лучше, чем без причинных мест мужик.
Отвлёкся я, читатель, строгий, – пофилософствовать решил,
Ну, что ж, у них свои дороги, а что до нас – тут свой пошиб.
...Зимою «тайная вечеря». Веселью не видать конца!
Фотомодель он взглядом смерил, и ей в бокал налил винца.
«Провинциалка?», – «Дело знамо!», – «Вы сногсшибательная дама!
А как зовут тебя, конфета?» – «Да папа с мамой звали Света».
«За что поднимем тост, подруга? – он утонул в её глазах, –
Пусть за окошком плачет вьюга… ах, извини, не то сказал!..
Ну, что вы сразу приуныли? Что б буй стоял, и лодки плыли.
Простите плоский юмор мой, тому лишь наша жизнь виной».
Но вечер к ночи, ночь к концу, машина подана к крыльцу.
«Погасли свечи, кончен бал», – так нам другой поэт сказал.
Ночь развела давно мосты, они со Светою на «ты»,
Договорились с ней о том, что едут в загородный дом…
2.
В поле вьюга-завируха, все дороги замело,
Едет с Ванею подруга, лепит мокрый снег в стекло.
Посреди дороги встали, как у негра там – низги!
Говорит мужчина Свете: «Вылезай, не парь мозги!»
На неё глядит с усмешкой, а в глазах лишь лёд и мрак,
Ну, а Света с перепугу, всхлипнув, думает: «Маньяк!
Ах, какая же я дура! Каждый пятый здесь садист.
Говорила ж бабка Нюра, с кем попало – не садись!
Всё, убьёт и закопает, и с собакой не найдут,
Смерть такой простой бывает, надышаться не дадут!»
«Раздевайся! – молвит Ванька, – и, подруга, не дрожи!
До гола, как ходишь в баньку, если очень хочешь жить».
Оголилась, тихо плачет. «Слышишь, нервы не трепи! –
Говорит ей, усмехаясь, – бабу снежную лепи».
Наклонилась, встала в позу, покатила снежный ком.
Как горька ты жизни проза! Только дело здесь не в том.
Бабу снежную слепила, молча участь ждёт свою.
Ваньку взглядом опалила: «Убивай, гад! Мать твою…»
Тот смеётся, словно дразнит, а по коже, как мороз!
И у Светы в сердце стуки, с чёрной тушью горечь слёз.
Вынес шубу, взял на руки. Словно с рыбиной большой –
Чем тебе не Стенька Разин с персианскою княжной!
…В поле вьюга-завируха, в доме тишь да благодать.
Ванька Свету вытер сухо, влил коньяк, стал растирать.
А она сквозь злые слёзы кошкой смотрит на него,
«Ванька, б…-ий отморозок, не пойму я ничего!
Ну, возможно, с перепою ты немного не в себе,
Ну, на кой хрен это нужно – баба снежная тебе?!»
Говорит Иван со вздохом: «Я скажу, хоть нелегко…
До секс-символа эпохи мне, подруга, далеко.
Ты же – молода, красива, лет неполных двадцать пять,
Мужиков, что осчастливишь, вряд ли сможешь сосчитать.
Всех их в памяти схоронишь под метель ушедших дней,
И лишь «бабу» будешь помнить, значит – вспомнишь обо мне».
…Так порой бывает в жизни – пляшут и поют на тризне.
-------------------------
Фото автора: морозные узоры