Каравелла очерчена аркой моста;
закрепив паруса облаками,
мост уносится за море вёрсты верстать,
изгибаясь послушным лекалом
вслед за солнцем. По синему мосту пройду,
как по воздуху, как по канату,
в бесконечность шагает в волнах виадук,
вторит каждому валу ликующий стук
где-то в горле – упругой кантатой.
На носу каравеллы стоит капитан –
нет, не тучный – похожий на тучу
грозовую, с прощающим ливнем, смутьян
многоликий, Голландец Летучий.
За верстою верста – сосчитаю до ста,
кто-то сзади использует порох –
обращается в воздух опора моста,
как и всякая в жизни опора.
С двух сторон горизонт – самый главный резон
биться сердцу и длиться дыханью,
этот Шёлковый путь, освещённый грозой,
исцеляющих молний порханье…
А похмельную голову меч не сечёт,
а единственный свет из окошка – не в счёт,
стрелы в небо над мокрым проспектом,
трепыхается время, упав из гнезда,
без стыда и упрёка укажет – туда! –
майской утренней свежести вектор.