Никогда я не был в мавзолее,
но пришел однажды в мавзолей,
где полы от импортных «мамзелей»
оказались чуточку светлей.
Полумрак и мрамор, и ступени --
вниз под землю, будто в Воланд-Град.
Был один бы, -- затряслись колени,
но толпой не так ужасно в ад.
Вот и зал, где он в кровавом свете
под стеклом уж столько лет подряд.
Здесь, наверно, обмирают дети,
но те, в форме, бдительно следят.
Здесь, во тьме, под мраморным покровом
он главней всех мраморных светил.
Ни почтенья, ни чего иного
в ту минуту я не ощутил.
И пройдя, как все, вокруг, робея,
я подумал: «Боже, как устал.
Все я видел это. И добрее
от того, что видел, я не стал».
Ах, добра не ищут в мавзолеях,
не затем приходят в мавзолей.
Небо сплошь в усталых Пелагеях.
Твердь мертва от мраморных аллей.