Однажды всё же я устану и смирюсь,
Собственноручно вызвав на дом неизбежность,
Меня покинут силы, страх, и даже грусть
В тот день ко мне утратит всяческую нежность.
Я не позволю целовать своей руки,
Касаться глаз – зеркал того, что кровоточит.
(Хотя однажды старый добрый анальгин,
Устав, предаст и помогать мне не захочет).
Я стану спорить, что не так уж глубоко,
Я стану врать, что выкорчёвывать не больно,
Что пью теперь не корвалол, а молоко.
А это значит, что душа вполне спокойна.
Я отпущу. И ты уйдёшь в свой тёплый дом.
Коррида наша – просто зрелище для психов.
Смертельно быть что матадором, что быком.
Простимся здесь. Арена любит, когда тихо.