-Ой, как холодно! Еще и голодно.
-А воробьи-то как щебечут!!!
-А у них рыльце в пушку, потому и проблем таких нет.
-Он мне приснился живущим в хлеву с коровой.
-Вполне логично и первое сравнение и второе.
-Этот человек светлый, его я видела во сне с белыми тапочками.
-О, мама мия, в белых тапочках что ли?
-Да, нет! Предлагал мне белые туфельки, значит, чистая душа. Другие черные предлагают.
-А что все предлагают?
-Не, к счастью, только избранные.
-Ты скоро будешь в наших краях?
-Выезжаю.
-Я чувствую твое приближение.
-Прям, как магнитную бурю. А другие также ощущают мое отдаление, и это повышает мое давление.
-Мы оставим сумки.
-ОК, только не опаздывайте… Надо же, поезд тронулся, а сумочников нет. Неужели террористы? А вот и вы, а я уже забеспокоилась.
-За нас?
-Не, за себя.
-Ну, разве мы похожи на наемников?
-Не, больше на нервотрепологов.
-Вам надо оплатить белье.
-Какое белье? Мы на билет собрать не могли, еле наскребли.
-Не удалось уловить Московские рубли!
-Во, речка. Тут я живу.
-Под мостом что ли?
-Какие же шумные дядьки. Ладно бы еще храпели, а то нудят и нудят.
-А ты примени свой коронный ход словом.
-«Кабыздох» что ли применить?
-Не, в данном случае лучше «Бог вам судья».
-Ну, нет, это опасно. Они сверху. Фингалы мне ни к чему. Не поймут поклонники, да и ни к чему покойники. Сейчас помолюсь, и их усыпят… Во, уже сопят!!!
-Побежали к нотариусу.
-Беги сама, а потом подрулю, когда очередь подойдет.
-Тут людей тьмища. Загляни в соседнее жилище.
-Там никого.
-Побежали.
-Что у вас?
-Я хочу это и это.
-А он?
-А он уже ничего не хочет. Достаточно уже того, что не возражает против моего «хочу».
-Тогда это не к нам.
-Почему?
-Он пьяный.
(-Да что вы Лидия Петровна?!)
-Я не Лидия Петровна!!!
-Это состояние называется постфактум. Скажи «Гибралтар».
-Не устраивайте тут спектакль. Решайте свои проблемы в другом месте.
-Да мы-то решим, а вот вы свои теперь навряд ли!!!...
Теперь ты понял, почему там нет очереди? А вскорости им вообще закрыться придется, а все потому, что не соблюдена главная заповедь «да любите друг друга». Хотя тебя и любить трудно, но и так защищать совершенно ни к чему. Горе тому, кто обидит вдову и детей. Тут не надо и уголовных статей, чтобы превратить жизнь такого существа в сущий ад. И нет пути назад.
-Мне сегодня приснилась Пугачева, выбирающая себе мужа. Я ей советовала остаться с Филей.
-Не переживай, я поступила согласно твоему совету, осталась с прежним ухи-жером.
-Ты со своими директивами принципиальна как Ульянов.
-Не, в этом случае я скорее Ульяна Громова. Приходится громить замки на песке, пусть учатся строить на камне. И неспроста та роль дана мне.
-Вы Алла?
-Не, но Пугачева, однозначно.
-Почему ты себя с этим бандитом ассоциируешь?
- А потому что вечно приходится всех пугать, страха вериги налагать Божьего. «Враг мой, бойся меня…» И это вам не фигня. Да и слова мои, как ни странно, все пророческие. Вот недавно написала четверостишье про то, что с горки в парке прокачусь, в чем-то снова отличусь. И через пару дней, благодаря проискам коней, оказалась в «отличницах».
-Мы засиделись. Тебе придется у меня заночевать.
-А где я спать буду?
-В большой спальне.
-Я там боюсь, там «начальника» спал.
-И что?
-Так меня ж его мысли будут преследовать.
-И что?
-А вдруг они грешные?...
-Ну, как спалось?
-Так себе. Полночи от министра отбивалась, он все от меня какие-то сводки требовал. Могу себе представить, что творится в его спальне.
-Этот парень творит все, что ему хочется. Пока не выспится, в школу не идет.
-Странно. А сегодня меня разбудил ни свет, ни заря. Я на него даже наехала. Выходит, зря.
-Это особый случай. При тебе он шелковый, а без точно бес.
-Ты тоже не подарок. Фик маму слушаешься. Я тебе в армию посылаю, а ты рогом борешься с порогом. Не считаешься с небесами. Все вы сами с усами. Только чуть что, бегите к маме.
-Вам звонили из офиса?
-Нет.
-Странно.
-Ничего нет в том странного. Все, как нам надо, так и будет!
-Ваш оптимизм не подражаем. Против такого решения мы не возражаем.
-Пожалей!
-Наслаждайся светлым прошлым.
-Нашла себе кощея какого-то.
-Не какого-то, а бессмертного. Значит, жизнь вечная ему обеспечена.
-Ага, если я не займусь яйцом.
-Тогда эта жизнь будет с концом.
-Он тебе лошадку подарил.
-Да, наверно, на колбасу было жалко отдать, решил, что лучше пусть помрет собственной смертью в моих хрупких руках. А потом все равно передумал, понял, что я ее объезжать начну. А это уж никак не входило в его планы. Потерять такую тягловую лошадь, как я, он не имеет права.
-Он уверенно стоит на ногах.
-Это не есть хорошо – летать не придется.
-Зато нос будет цел.
-А нос у него давно сломан в кулачных боях.
-Лютует?
-Лютует!
-В чем это проявляется?
-Тарелку разбил. Постучал по ней и кокнул ложкой.
-Ну, гнева в том совсем немножко.
-О, шеф сегодня зол.
-Не сыпь ему на раны соль.
-А кто его укусил?
-Лошадь Пржевальского.
-Ого!!!
-Мадам, можно вашу ручку?
-Прежде чем ее вам дать, я хочу сделать предупреждение, что к ней сердце отдается в нагрузку.