Карминовые полосы,
И красят,
Красят-красят глубину,
Съедая штукатурки желтизну
И разрезают, чуть не плача,
Малиновую ткань...
Обсыпан блестками завтрашний день будет,
И весь фонарный,
Весь неузнаваемо фонарный и блестящий...
Импрессионисты
Разноцветные, летящие,
Со смеху валяются в снегу.
По подворотням льется
Сигаретными огнями алый.
Фитили домов разбрызгивают электросвет.
Дерево в углу мешает угли в небе.
Кубические люди в темноте
Образуют несуразный стебель.
Теплые,
Как мякоть вишневая,
Сок стекает по рукам и вниз, к локтям -
Запечатлели губы бордоцве'т
В вине и в отражениях на небе.
Кувшин стоит горячечный, стесненный
На вышитом кувшинками столе -
Шелковая фуксия пестреет рядом, и вдается
В синюю тарелку на стене,
Складки изумрудные вплетаются в сиреневый стакан стеклянный
И бросают
Молочно-серебристые овалы...
Кошки визжат, испуская свой дух в пение.
В канаве урчит холодная тяжелая вода,
Переливается,
Как стальная.
Люди гудят, невозможные, а
Импрессионисты
Пестрые,
Смеясь, друг друга в лохматом снегу валяют.