Человек лежал тихо, ни кому не мешая. Мухи кружили над ним, изредка тяжело плюхаясь на нос. Лежащий этого не замечал. На лице его застыла улыбка, рот приоткрылся, а глаза устремили свой взгляд в окно. Лицо его могло поспорить белизной с простыней, на которой он лежал, впрочем, сравнение не очень удачное, простыня помнила не одну стирку. Руки темно-коричневого цвета, с большими суставами, сжали простынь, разбросав лучики-складки по постели. Солнце уже стучалось в давно немытые окна, на отрывном календаре значилось: день недели - воскресение, 25 число месяца июня.
-Ну, что ж ты, не растешь, не чахнешь, а? Может мочевинки тебе надо? Или не на месте посадил? Что ж ты сердешная пожелтела? Эхе-хе.
Дед Валя по прозвищу «Чебурашка» присел на старый берёзовый кряж рядом с елкой. Это её он уговаривал расти. Елка была красивая, ровная, пышная, но на нижних веточках проглядывали желтые иголки. Лет пять назад дед принёс её из лесу, посадил под окном назло всем местным кумушкам, считавших такое дело кощунством и плохой приметой. Чебурашка в приметы не верил, а подразнить этих злых на язык сплетниц не упускал случая. Закрутив самосад в козью ногу, дед закурил. Любил старый такие минуты душевного покоя и тишины. Дом его стоял на краю некогда крупного села, а сейчас все разъехались, оставив доживать свой век здесь с десяток таких же стариков и старух. За домом деда Вали начиналось поле, край которого терялся в овраге. По оврагу текла маленькая речушка, а за ней высился лес. «Вот тебе дед и ягоды, и грибы, а коли не ленишься, так и сорожек на жаренку или рыбный суп». Такое житьё устраивало деда. Самые ближние соседи жили через три дома. Тишина, покой и комары.
-Ну, давай, давай наяривай,- подбадривал дед неудачливых кровососов. Ненасытный гнус пытался прокусить штаны. Штаны были плотные, засаленные, грязно-синего цвета. Комары в бессильной злобе перебирали лапками по ним, тыкали носом, но найти уязвимое место не могли. Если, что и страдало от нашествия комариной орды, так это дедовы уши, большие, торчащие в разные стороны. С годами покрылись они седыми волосами, от чего бросались в глаза ещё больше. За эти уши и получил дед своё прозвище.
-Вот ведь проклятущие, все уши обкусали,- дед обмахнул уши, поправил цветастую, купленную на рынке кепку. – Помру я наверно скоро. Пожил ужо, помаялся, пора и на покой,- дед изготовил вторую самокрутку и опять закурил.
-Вот ведь что чудно, то, что давно было, помню, а что вчера делал – убей не вспомнить. Да хорошо раньше было, хорошо. Девок много. На вечёрке бывало, запоют, затопают.
Мою сестрёнку сватали,
Меня в чугун запрятали,
Крышкою прихлопнули,
Чуть глаза не лопнули.
Или «Сени» затянут, кадриль затеют «По вам ли по сеням не хаживать…» Матка бранилась: «Женись-женись», а так и не сложилось. Да оно и к лучшему. Вона все мои одногодки, где… Всех на плешки снесли, под церкву, а я всё топчусь, - дед замолчал. Губы его задрожали, словно обидели его товарищи, не дождались. Нервно затянулся, закашлялся, глаза заслезились. Дед утёр лицо рукавом, шумно высморкался.
–Как малолетний. Словно опять у батьки самосад стащил и с друзьями за овином в первый раз, - дед усмехнулся,- В овине овинник, в доме домовой, в лесу леший, в реке водяной. Куда ни кинь - хозяин. Мужицкой рукой всё держится. Крестьянином родиться нужно, а иначе и толку нет. Ежели нет в тебе мужицкой закалки – всё одно ни чего не выйдет, хоть какую ты технику пригони. Немецкую, французскую. Вота теперь говорят китайцы скоро приедут – рис сеять будут, а и что, сеяли кукурузу, будь она не ладна. Не росла, а сеяли. Пахали по мерке: 25-30 сантиметров выдай, иначе посадят или выговор. Все поля перепортили, всю глину-то наверх повыворотили. Колосья собирали, налог за кажду курицу платили, поля расчищали, мелиорацию делали и кому нужно? Зарастает берёзками да соснами. Зато подишь ты в магазине чего только нет и названия чудные какие: крекеры, мюсли. Раньше молоко, хлеб из печи, каша да суп. Здоровые росли, голым задом весну рано встречали. А стадо, какое было? Все как одна ведёрницы, худую скотину не держали, а та, что была, берегли. Всю жизнь за стадом проходил, а каждую помню и кличку и характер. Глупая скотина, а захочет перехитрить, всё одно хвост трубой и побежала, разе догонишь? Президент вчера в «Вестях» сказал, будут сельское хозяйство поднимать, да подымет ли, когда так развалили? Ну, в Москве то оно виднее, он же ж по государственному мыслит, в масштабах всей страны. Вчера среда была, хлеб привозили, пока ждали машину, Нинка сказала в Тамбове тоже худо, колхозы банкротят. Во как! Вспомнил, что вчера было, вспомнил. А в колхозы народ сгоняли, артели разогнали, плотников не стало, а какие знатные умельцы были. На всю Рассею знаменитые «галки». Документов не давали, а всё одно весело жили. Самогон тайком в лесу гнали, а то и брагой пили. А на покос как выйдут, встанут друг за другом и ну давай друг друга подгонять шутками - прибаутками. Вечером отметаются, выпьют, а утром опять с «семиручкой» на луг. Да жили, жили. Праздники всем селом справляли, а теперь с телевизором и стаканом. Завтра пенсион принесут, сходить, что ли до Лёхи, спросить чего ёлка желтеть стала? Подружки её лесные в рост пошли, а она и почек не раскроет. Тоска может её одолела? Заскучала по лесу сердешная? Ты уж давай, давай девонька не дури, не расстраивай меня. Мне вон дел и так по горло. Огород зарос, луг косить надо, забор повалился, за что схватиться не знаю. Целый день брожу, брожу, а деланного дела не видно. Так что ты давай, не подводи подруга, расти. Смеркается. Домой надо идти, чайку хвачу да на боковую. Завтра косу с утра ладить, пора на покос пока трава в соку. Я Нинке сено для коровы запасу, а она мне молока по пол литры через день давать будет. Люблю молоко парное - грешен. Ну, пошёл я, да? Оставайся с Богом.
Дед Валя встал, оттряхнул штаны и зашаркал ногами по тропке к дому. Оглянулся у порога, посмотрел на свою любимицу. Налетевший порыв ветра качнул ёловые лапки. Дед усмехнулся и вошёл в дом.
Первые лучи солнца нехотя поднялись в гору, перебежали поле, уткнулись в немытые окна без занавесок. Дом на краю села первым встретил рассвет. Под окном покачивая ветками, стояла елка, верхушку которой венчали малюсенькие свежие побеги.
4.11.2009