А я тебе опять кричу, что ты мне нужен, идиот, послушай, правда, не шучу, не ухмыляется мой рот, не издеваюсь, и сарказм засунул очень далеко. Кричу - и в горле гадкий спазм: пью ледяное молоко, а ты смеёшься, прошептав, что знаешь всё и так, без слов, ты быстро поправляешь шарф (на мне), а я шептать готов, что "знаешь, я тебя люблю, ведь ты мне друг, да больше - брат!", я что-то тихо говорю, а ты смеёшься невпопад, я снова обниму тебя - покрепче (только не душить!), а ты на листьях октября напишешь только слово "жить!", и мы уйдём ко мне домой - пить кофе и опять болтать, там как за каменной стеной - никто не может нас прервать: мы будем долго говорить о том, что нужно, что дано, а после - карты. Нечем крыть? И у меня уже давно нет ни тузов, ни козырных, ни даже дам и королей - есть два валета озорных и пара шахматных ферзей; фигуры в картах не нужны, и я, наверно, проиграл. А у тебя в руках видны две дамы и король-нахал, но ты, кривясь и хохоча, предложишь в партии ничью, коснёшься моего плеча и выставишь на стол ладью.
Я заварю две чашки - чай, зелёный, крупнолистовой, ты на меня уж не серчай, что не советуюсь с тобой, я просто за тебя боюсь и ранить не хочу тебя...
И я теплом с тобой делюсь. Для нас. Немного - для себя.
7.2.10.а просто так.