1.
Утром окно открываешь: высоко
тянутся белые травы – дымки.
Страждущих души и души убогих
пьют из великой холодной реки.
Первый глоток обжигает и студит,
а на второй – невозможно вдохнуть.
Будет беспамятство зимнее, будет
зимнее солнце, вошедшее в грудь.
Ад февраля – белоснежный, хрустящий,
с корочкой льдистой, с губами в огне,
с детской ветрянкой и жизнью пьянящей
кем-то навечно приписан ко мне.
2.
День удлиняется. Обморок лёгкий –
время болезни, колени в снегу.
Каждое слово подобно обновке,
прикосновению рук или губ
тонких, замёрзших. Стоишь у подъезда,
слушаешь сердце живоё. Оно –
горло сожмёт от предчувствия – бездна.
Падает камешек – где ему дно?
Всё, что когда-то казалось далёким,
рядом и дышит в затылок. Смотри,
как на кустах бузины у дороги
ягоды смерти клюют снегири.