Черепа, черепа... Этот — твёрже алмаза,
А другой — пластилин: что захочешь лепи!
Есть оседлость пройдох (вдоль границ унитаза),
И бесстрастность "судьи", что себя оскопил.
Мне ж познанья плоды просто так не давались:
На деревьях моих — не случалось плодов, —
Я не рвал в том саду недозревшую завязь
И на зависть плевал с несожжённых мостов.
Был мой мир неказист, но по-своему светел,
Но его разменяли на призрачный рай.
Как я жил в том "раю" — не скажу. Не заметил.
Это — главный урок. Ты молчи. Не мешай.
Дай сказать о больном. Об ушедших заплакать, —
На погосте моём — их уже без числа...
Ты прости мне мою наболевшую слякоть, —
Не суди издалёка чужие дела.
Промолчи, не учи. Все, кто выжил — учёны, —
Нам чужой монастырь — не указ, не судья.
Год как умер отец. Под чужие знамёна
Он не встанет уже. Он пример для меня.
Ответ на стихотворение Елены Рышковой __ "Запад. Письмо четвертое" (LITSOVET).