Говорят, исписался. Был, но кончился весь.
Говорят, измотался. Боже, дай ему днесь.
Напоролся на риф, мыс желанный вдали.
Несуразные рифмы, как картины Дали.
И грести нету толка, молча вёсла суши.
Лишь старик из посёлка поддержал: мол, пиши.
И, под нос ткнув обрубки искалеченных рук:
– Я в такой мясорубке побывал, милый друг.
Я такое изведал, я такое видал…
Бог таланта мне нЕ дал, зато разум мне дал.
Ты пиши да попроще, поправдивше пиши,
Не – к примеру – как тёще, как жене – от души...
Может на смех бы пОднял какой-то нахал,
Только я, как сегодня, слов ещё не слыхал.
Всё, что в сердце томилось, пробудилося в миг.
Ты и вправду на милость подвернулся, старик.
Чего б, кажется, проще, а какие слова.
Не в обиду пусть тёще – мудрая голова.
Быть не может сомнений: ей-же право, мудрец!
Поклонился в колени: «Спасибо, отец».
Я уж знаю – не сгину. Вот он мой материк.
Снова ветер мне в спину. Будь счастлив, старик.
Ну а те, с ложкой дёгтя, – в дураках, ну-и-ну!..
Руку жму выше локтя: буду, жив – загляну.
1992