Султан действительно был очень красивым мужчиной. Слегка за сорок, но очень подвижный и живой. Oco6eнно хороши были его глаза и веселая белозубая улыбка. Нельзя было не подпасть под его обаяние. Взгляд его больших карих глаз, казалось, проникал в самую душу и обвалакивал, обвалакивал… Редкая женщина устояла бы перед взглядом этих околдовывающих глаз, да и вряд ли нашлась бы такая, которая посмела бы устоять. Ведь это господин… И он так хорош и так пылок!
Все это Лейла оценила в одно мгновенье. Старик сдержал свое слово, и она первая увидела султана. Тот приехал проведать своего старого друга, и Лейла смогла разглядеть его, пока он со стариком гулял по мужской половине сада. Он действительно ничего не знал о ней, иначе бы он не сдержался и хотя бы раз взглянул в сторону женской половины.
Он пробыл у старика недолго - договорился с ним о встрече на вечерней трапезе вместе с его новым другом, их общим знакомым. Султан обнял и поцеловал старика, затем поспешил к своему коню, легко вскочил на него, ловко остановив взившегося на дыбы жеребца, а потом был слышен только топот копыт удалявшейся кавалькады.
Да, старик знал свое дело, не могла не признать Лейла. Сначала заронил в сердце образ, а затем наполнил его конкретным содержанием. И в эту ночь Лейла уже знала, чьи губы и руки дводили до исступления ее тело. И пусть это было только во сне, но это был уже реальный образ, а не нечто выдуманное, наделеннное придуманными чертами. В ней уже зарождался росток глубокого чувства, и она начинала ждать с нетерпением будущей встречи с султаном и даже немного боялась, что может показаться eму слишком старой… Старик сказал, что в этом случае он найдет ей другого мужчину. Но она не хочет другого мужа!
Старик тоже был неспокоен эти дни. Он ничего не сказал султану о Лейле и уговорил рыжебородого тоже молчать. Он обещал устроить так, что они оба увидят ее, но ни ее честь, ни честь султана не должны пострадать. Он слишком любит их обоих.
Случай вскоре представился. Он пригласил их к себе в гости, и после обеда они втроем прогуливались по саду. Рыжебородый с трудом сдерживал себя. Приличия не позволяли проявлять любопытство к женской половине. Да и не была она четко выделена в саду, среди цветов и кустарников. Но где-то здесь должна быть она, его таинственная незнакомка. Да он уже называл ее своею. Еще не видя, но уже почти любя. – «Проклятый старик! Он, кажется, точно все рассчитал! И я попался как дурак. Я уже дрожу от нетерпения увидеть ее я убедиться, что мне ничего не грозит, что я в нее не влюблюсь. И я уже не знаю, чего хочу больше - этой испепеляющей любви или подтверждения своей стойкости».
Старик тоже думал о любви и о своей невольной жестокости по отношению к рыжебородому. Он давно уже сожалел о своих словах и обещаниях, но выхода уже не было. Он оттягивал показ сколько мог, но сегодня вечером он должен сдержать слово. Еще целых полдня... Но вдруг что-то резко толкнуло старика в грудь. Он схватился за ceрдцe и стал оседать на землю. Его спутники растерялись, но успели подхватить его и осторожно опустить на землю.
Лейла, как и в прошлый раз, наблюдала за гостями из своего укрытия. Она опять могла видеть своего султана. На этот раз он был не один. Его сопровождал какой-то роскошно одетый мужчина с рыжей бородкой. Рыжебородый ей сразу не понравился. В нем было что-то высокомерное и неискреннее. И что-то еще, что она еще не могла почуствовать. Но и того, что она в нем разглядела, было достаточно, чтобы сравнение прошло в пользу султана. Может и это рассчитал старик? Скорее всего. Что значит этот надутый павлин по сравнению с ее господином. «Да, - улыбнулась она своим мыслям, - я уже стала по-настоящему восточной женщиной... Но что это со стариком? Он падает, а эти болваны стоят и не знают, что им делать!».
Она забыла обо всем и знала только, что нужна ее помощь, и что она может и должна помочь. Она побежала вдоль забора к калитке, рывком распахнула ее и 6росилась к
старику. Султан и рыжебородоый расступились – один с недоумением, другой с трепетом. И, несмотря на то, что состояние старика волновало их обоих, они не могли не любоваться женщиной, склонившейся над ним. Легкое одеяние и ее поза откровенно подчеркивали ее фигуру, не обнажая ее и давая волю воображению. Золотые волосы выбились из под накидки и пушистым облаком окутывали ее голову. Они видели только золото ее волос и стояли, завороженные этим блеском, в каком-то тупом оцепенении.
- Ну что же вы стоите?! - Зовите лекаря, принесите воды, - крикнула она им, освобождая грудь старика и начиная делать массаж сердца.
Они, наконец, сорвались с места и побежали - один к фонтану, за водой, а другой за своим лекарем, который всегда сопровождал своего господина и ждал его в доме вместе с остальными при6лиженными.
Рыжебородый вернулся раньше и застал странную картину - женшина вдыхала воздух в рот старика, а потом снова надавливала руками на грудь. И, самое главное, это помогало! У старика дрогнули ресницы и он начал приходить в себя. Тут только Лейла вспомнила, что она должна соблюсти приличия и, схватив накидку, плотно закуталась так, что остались видны только ее глаза. Но какие это были глаза! Достаточно было и этих глаз, похожих на глубокий зеленый омут. И он тонул, тонул в них, и уже не было возврата ...
Она дождалась султана и лекаря и лишь убедившись, что со стариком все будет в порядке, убежала к себе, дожидаться когда уйдут гости. Они действительно скоро уехали, и она прошла к старику, уже больше не скрываясь ни от кого в доме и не кутая лица. Теперь пришло ее время сидеть у его постели. И все в доме молча приняли появление новой хозяйки, дочери старика, которую он долго скрывал. Да и, признаться, было что скрывать. Слуги с суеверным трепетом относились к ее неземной красоте, свободным и раскованным движениям, ко всему тому, что отличало ее от их робких соплеменниц. Но она была добра, справедлива и очень любила старика. Это смиряло слуг с ее непохожестью на их женщин. Но и она многому училась у женщин дома – их скромности, незаметности, работе без суеты, манере носить платье, их замаскированной кокетливости.
Старик медленно поправлялся. Султан и рыжебородый ежедневно справлялись через слуг о его состоянии, но ни один не появлялся в доме старика. Они хотели и боялись новой встречи с этой женщиной. Боялись ее необычной красоты, но, больше всего, - своей зарождающейся любви к ней. Один - потому что привык властвовать и боялся сам стать рабом. Другой – потому что знал, что не имеет никаких шансов. Эта женщина будет принадлежать султану.