Посвящение памятному месту в Рощах Колеортона
Внизу Хребта восточных скальных гор,
На землях, где шумит Чэрнвудский бор,
Стоит, но Путник! от тебя сокрытый,
В развалинах GRACE DIEU, плющом увитый.
Сначала монастырь, где днём и ночью
Звучали гимны, возводились очи;
Потом здесь славный Муж родился, он
Талантами был сразу награждён:
Там у ручья, что бурно извивался,
Ребёнком Фрэнсис Бомонт забавлялся;
И там под сенью близлежащих скал
Жизнь пастухов он, юный, воспевал;
То темы героической запев:
Презренье, слёзы мук, ревнивый гнев,
Печаль любви отвергнутой – на Сцене
Всех потрясал его трагичный гений.
Империи в пыли, падут твердыни,
И нечестивцы осквернят святыни,
Но Разум лёгким словом вознесёт
Громаду, дав бессмертный ей оплот.
Inscription for a Seat in the Groves of Coleorton
Beneath yon eastern Ridge, the craggy Bound,
Rugged and high, of Charnwood's forest ground
Stand yet, but, Stranger! hidden from thy view,
The ivied Ruins of forlorn GRACE DIEU;
Erst a religious House, that day and night
With hymns resounded, and the chaunted rite:
And when those rites had ceased, the Spot gave birth
To honourable Men of various worth:
There, on the margin of a Streamlet wild,
Did Francis Beaumont sport, an eager Child;
There, under shadow of the neighbouring rocks,
Sang youthful tales of shepherds and their flocks;
Unconscious prelude to heroic themes,
Heart-breaking tears, and melancholy dreams
Of slighted love, and scorn, and jealous rage,
With which his genius shook the buskined Stage.
Communities are lost, and Empires die,--
And things of holy use unhallowed lie;
They perish;--but the Intellect can raise,
From airy words alone, a Pile that ne'er decays.