*
Он закурил разглядывая завязь
метели, что почти не принялась,
покуда не устраивала каверз,
не падала в разъезженую грязь.
Но в форточку уже дышало снегом,
и сумерки сгущались по углам.
День угасал , и под усталым веком
скрывал цветной, весёлый тарарам.
День угасал, испортилась погода.
Сбив столбик пепла в кактус на окне,
тут человек подумал мимоходом
о прожитом ещё недавно дне.
А дальше незаметно потянулось -
прошедший год, и позапрошлый год...
Метель вовсю раскручивала юлы,
и в темень погружала небосвод.
Машины в неожиданной напасти
теряли гонор и сбавляли прыть,
и город был у снега в полной власти,
но снег всё пуще продолжал валить...
*
(Я прожил сорок восемь лет,
и вот, рефлексиям подвержен,
мух отделяя от котлет,
порой весьма небезуспешно,
я вздумал подвести итог,
хотя б за данный промежуток,
но что сказать себе я смог,
чтоб без утайки , и без шуток?
Пытаться говорит всерьёз
чертовски сложная задача -
и без малейших резонёрств,
глаз перед Истиной не пряча.
Заради мелочных забот
свои изнашивал штиблеты,
а мимо шли за годом год,
и Вечность подступала следом.
Особых не найти причин,
чтоб мог собой гордиться вправе,
что слез непопусту с печи -
но крайне важное подправил,
что в жизни нечто изменил,
в конкретике и без фантазий,
работал не жалея сил,
и этот труд не приукрасил.
Нет - лишь сплошная беготня,
одна бессммысленная ересь,
но если Бог создал меня -
видать на что-то понадеясь.
Ведь не для всяких пустозвонств
для важничанья и позёрства -
уж Он- то создавал всерьёз,
и для чего-то - а не просто.
Вот только как определить,
и эту отыскать задачу,
авось найду - и может быть
в решении не напортачу.
А коли нет - то значит нет,
простите, граждане, и баста.
Я прожил сорок весемь лет,
но нечем в сущности похвастать.)
*
Но есть ещё возможность взять и взяться
за ум, коль время придаёт ума,
и может даже заслужить, чтоб в святцы
внесли его отнюдь не задарма.
Нет - никаких отныне отговорок,
безделия, словесной шелухи.
Прошедшее - считать нелепым вздором!
Начать сейчас - не надо волокит!
Над всеми "и" тотчас расставить точки,
и ставить перестать себе в упрёк.
Немедленно, без всякой проволочки,
всё изменить - и вдоль, и поперёк...
Матель не признавала передышки,
и вот уже не видно ничерта -
ни дна , как говорится, ни покрышки.
Что ж, знать надолго эта маета.
И вот уже ни мыслей, ничего -
лишь снегопад - он явно брал всё круче,
за форточкой - сплошное молоко,
и занавеска корчится в падучей...
*
...Стоял двадцатиградусный мороз,
но он решил пройтись, без всякой цели,
по набережной, а затем - на мост,
тонувший в нескончаемой метели,
что бросилась ему наперерез,
тотчас укрыв в своём коловращеньи.
Весь город неожиданно исчез
и больше не отбрасывает тени...
Исчезло всё - все площади, дома,
деревья Александровского сада,
а были токо только холод и зима,
но прочего отныне и не надо.
Наверно этот город навсегда
остался постижимым лишь наощупь.
Там, где совсем не видно ничерта -
с погашенными стёклами жилплощадь.
Метель вдоль неба чертит свой чертёж,
и эта хаотичность тонких линий
срываясь вниз кружится у подошв,
и липнет к ним подобно паутине.
*
Н.Б.
...Но с возрастом - совсем как на духу,
по крайней мере сам себе не брешишь -
всё полностью, письму или стиху,
докладываешь не оставив бреши
из недомолвок, а не то что лжи,
порой своей правдивости пугаясь.
Наверное какой-то срок прожив,
вдруг новой жизни ощущаешь завязь,
сквозь зависть к тем, которые ещё
не зная ни о чём, невозмутимо
спешат вперёд, и не берут в расчёт
теченье дней, и понимают зиму -
всего лишь как одну из разных зим,
которых впереди настолько много,
что надо ли рассматривать вблизи -
довольно наспех поглядеть из окон.
Колючий ветер - только дискомфорт,
морозный вечер - темнота, не боле.
Им не понять сколь ловко шутит чёрт.
А я всё жду - шутить ему доколе?
*
Не опровергнув давешних расчётов,
день показал на что он нынче гож,
и шторы, сплошь измазанные медом,
утратили привычный вид рогож.
Чуть выше крыш огромная Пеструха
покачивалась важности полна,
и подставляла вспученное брюхо
уже слегка прогревшимся волнам.
Мне в изразцово-золотом сегодня
неразрешимых не сыскать проблем -
здесь даже солнце выглядело шкодно,
среди бумаг на письменном столе.
Пеструха шла над сутолокой зданий,
неся в сосцах томленье млечных рек,
внизу - дневное получив заданье -
работники гребли вчерашний снег.
Им вовсе не до пряничных безделий,
они с зари заточены на труд -
непрочные клочки ночной метели
в кривых лопатах истово несут.
Не надо им Пеструх прекраснозадых,
и Сиринов влетающих в окно:
что указали - то и сделать надо,
всё прочее - ненужно, наносно...
Им не до наших сказок и фантазий,
их мир устроен вовсе не таким,
он слишком непригляден, непролазен,
но в нём живут отнюдь не простаки.
Ни теремов тесовых, ни чертогов
украшенных и вдоль, и поперёк -
а коли так, то никакого прока
им в наших сказках - это не в упрёк.
Им Птица-Сирин - коли для ощипа,
сварганить суп - наваристый, с лапшой -
когда ты столь унижен и задрипан ,
что большего удержишь за душой.