на разорванной в буйстве рубахе узелком завязалась тоска
и звенит, словно сабля в замахе перед встречей с костяшкой виска.
сколько в этой тоске не блажи я, не проходит – так память сильна…
я порой проживаю чужие, непонятные мне времена.
вот и нынче, стоп-кадром впечатав, словно резкие вспышки в бреду,
в покрасневшие флэшки сетчаток оголённую чью-то беду,
вдруг рванулась агония жизни и взмахнула расстрельной рукой,
из ствола, что от севера ближний, прямо в грудь адресуя покой.
отзвенело в душе, отыграло, откружила судьба, как листок
и вонзился осколок металла точно в рёбра, под левый сосок.
я упал, ни свободный, ни пленник, среди тысяч расстрелянных тел.
и не вспомнилось мигом последним (хоть казалось – душой прикипел),
ни о ком.
а должно бы – о каждом.
пустота вместо огненных строк,
словно плёнка с засвеченным кадром,
где на томике Анны цветок…