Вот ветхий старец запускает невод
в дремучую пучину вод...
Обширен океан его невзгод –
в нем море синее – всего лишь заводь,
в которой он всю жизнь боялся плавать,
да и сама рыбалка – только повод
задуматься про гад подводный ход.
А за спиной – отчизна, вход в избу.
Отец его с такою же сноровкой
море вычерпывал плетеною веревкой.
Перед избой на лавочке – старуха.
Бранит в две глотки, слушает в полуха
да всуе поминает инородцев,
которым все не терпится, неймется
заесть ее, старухину, судьбу.
Сидит старик у моря, ждет погоды
уж тыщу лет. Его надежды зыбки –
все нет в зеленой мгле блестящей рыбки...
Ее другие, стало быть, народы
словили – немцы, турки да жиды.
Ликуют турки, немцы и евреи,
злорадствуют, добро свое утроив,
хором своим старухам понастроив,
перин понастеливши в эмпиреях...
А ты сиди у моря. Жди беды.