Что мне придумать, чтоб ты мне поверила, где мне найти доказательство выхода? Я поднимаюсь солдатом расстрелянным, имя твое повторяя на выдохе, знаешь, чего это стоит, хорошая, сколько тебя уже мною оплачено? Я остаюсь обреченно-непрошенной, перелицованной, переиначенной, я тебя жду на пороге – случайностью, что не должна оказаться событием, знаешь, как больно, темно и отчаянно – необоснованно – просто любить тебя? Знаешь, что чувствуешь, видя, как в воздухе, искры от выстрела гаснут, трассируя? Ты целишься в сердце спокойно и просто, чтоб больше уже ни о чем не просить меня. Ты не понимаешь законов движения – крови по венам и нас – по касательной. Я разрываюсь от напряжения, которое, в общем-то, не обязательно. Я продаю свою душу за вечные тридцать серебряных - пользуйся, что же ты! Если вдруг спросят – я просто отвечу им, что научилась беречь невозможное, что привыкаю ценить отдающего, не задаваясь вопросами мнения. К черту все странные темные сущности, «мы» - это главное местоимение. Да, я не знаю, что делать с реальностью, я не могу провести ампутацию – это границы статичной вербальности, где невозможно уже оставаться. Мне было бы проще держать тебя за руку, чем на фонемы раскладывать личное… Мы просто герои словесного спарринга, в котором все чувства остались вторичными, в котором не думаешь, чем это кончится, а бьешь, защищаясь от встречных перчатками. Ты так допускаешь свое одиночество, что можешь легко из него исключать меня. Ты даже не пробуешь верить в обратное, имеющий все – потеряет и большее, а я не могу объяснить… вероятно, я просто являюсь случайным настройщиком, и, в общем, тебя не касается, что же я пишу по ночам на изнанке сознания, мы часто случаемся слишком похожими – и невозможными для понимания жизней друг друга, запутанных в целое из рудиментов, зовущихся душами… Я билась на части, срывалась, болела – когда ты об этом упорно не слушала, когда ты решала шарады безумия, считая ошибкой счастливые случаи...
Пока ты не чувствуешь – я не спасу тебя.
Спасти по-другому – уже не получится.