Пока не стаял, не сгорел, закрыться б в кухне и к столу,
И ждать не скоро ли нагрянет благодать.
А на столе десяток стрел, что гордо носят имя "лук".
И в этом горечь есть, а проку не видать.
А за окном всё фонари в тумане призрачном парят
Рекламой насморка, а мне - рекламой сна.
А ночь и стаит и сгорит. И лишь огарок фонаря
В копчёный мартовский сугроб воткнёт она.
А что ж с тетрадным тем листком? Он пуст, и нет на нём лица:
Туман за окнами и лист мой - свояки,
Ведь я, пожалуй не из тех, кто крест свой тащит до конца.
Хоть до утра, хоть до стиха, хоть до строки...