Поверь, ее ничем не измерить…
Нет таких мерок на свете пока;
А сердце ждет, и хочется верить,
Что все же она не так велика.
Гоню ее вон – она не уходит,
Ругаю ее, а она – чтож она:
Вцепилась зубами, все не проходит,
Все длится, и длится, и длится пока…
Один человек, поживший на свете,
Который почти уже все испытал
(Когда-то служил врачом в лазарете,
Когда-то в сторожке лесной врачевал)
Сказал мне: «Поверь, здесь нет обмана!
Я это тоже, как ты пережил.
Лекарство знаю одно от дурмана.
Недаром я столько на свете прожил.
Поверь мне – ведь это такая отрава…
Как только хлебнешь ее, станет темней
Весь мир и душа твоя, сердце и слава
Сожмется в комок, как зимой воробей.
Вот так я и жил с ней, когда однажды
Испил чашу с зельем почти до дна…
До этого думал, что это забавы,
Я думал, что это чаша вина!
Тогда я был тоже совсем еще молод,
И сил было много, как у тебя…
Ее не смутил тот веский довод,
Прилипла ко мне, как к веточке тля.
Не чувствовал больше себя здоровым,
Я средства все-все на себе испытал.
Но лишь одно оказалось коронным…
Успеха в то время совсем уж не ждал.
Вот это лекарство: нежность и ласка,
Любовь и преданность… только тогда,
Когда с лица срывается маска,
Подействовать может оно. Ерунда,
Что так далеко от тебя источник
Той чистой нежности, может любви…
Ведь есть же у вас прекрасный помощник –
Листочек бумажный… только пиши!»
Сказал это тот человек бородатый,
Сказал – и вдруг тот час же свет погас…
Как будто и не было речи богатой,
Как будто и не было встречи у нас.
Я сразу проснулся, а спал ли я вовсе?
Сейчас уже точно тебе не скажу…
Но взял лист бумаги и здесь написал все:
Что помню, что верю, что слышал… что жду!
Поверь, разлуку ничем не измерить…
Нет таких мерок на свете пока;
А сердце ждет, и хочется верить,
Что все же она не так велика…