У. Шекспир. Сонеты 45-48

Павел Чибряков
  СОНЕТ 45

Два элемента: лёгкий воздух, чистящее пламя –
С тобою оба, где бы я ни пребывал;
Ведь первый – моя мысль, второй – моё желанье,
Туда-сюда скользящие в движении начал.
Когда ж два быстрых элемента посылаю
В посольстве нежном всей любви к тебе,
То жизнь моя, с двумя другими оставаясь,
Под гнётом меланхолии скользит туда, где смерть.
Всё это до поры, когда мне жизнь поправят
Посланцы эти быстрые, вернувшись от тебя, –
Они о добром здравии твоём мне весть доставят;
А значит – посылал я их к тебе не зря.

Узнав об этом – радуюсь; но после, загрустив,
К тебе я вновь пошлю посланников своих.



  СОНЕТ 46

Мой взор и моё сердце ведут смертельный бой
За то, как образ твой им должно поделить;
Взор сердцу говорит – ему дан образ твой,
Но сердце в праве этом не хочет уступить.
Что в нём ты пребываешь, сердце утверждает –
В том месте, куда взору проникнуть не дано, –
Но взор-защитник этот довод отвергает,
И говорит, что верен твой образ в нём одном.
Чтоб эту тяжбу быстро и честно разрешить,
В жюри призвали мысли, им никуда не деться,
И их вердикт был вынесен, чтоб им определить,
В чём взора половина, а в чём же часть для сердца:

Так взору моему – твой славный внешний вид,
А сердцу – право полное на суть твоей любви.



   СОНЕТ 47

В союзе меж собою теперь мой взор и сердце,
И каждый для другого готов добро творить;
Когда взор голодает по образу прелестному,
Иль сердце задыхается от вздохов по любви,
Тогда любви картиною взор праздник зачинает,
И приглашает сердце на живописный бал;
В другой же раз и сердце взор в гости приглашает,
И мыслями любовными с ним делится сполна.
Так, или своим образом, или моей любовью,
Ты сам, хоть и вдали, но всё же здесь, со мной,
Поскольку ты не дальше, чем мысли в своей воле,
И я ещё весь с ними, а все они – с тобой;

Иль, если они спят, твой образ пред глазами
Разбудит сердце к их с душой очарованью.



    СОНЕТ 48

Как я заботился, когда в свой путь пускался,
Чтоб под запор надёжный все мелочи сложить,
Где б все они могли в покое оставаться,
В надёжнейшей сохранности от грязных рук чужих!
Но ты, кому все ценности – лишь мелочное что-то,
Дражайшая утеха и горе моё горькое,
Ты, кто мне всех дороже, о ком моя забота,
Оставлен вору низкому для похищенья лёгкого.
Мне ни в каком ларце тебя не запереть,
И будет лишь казаться, что ты храним надёжно
В груди моей, которая – как золотая клеть,
Откуда для тебя уйти всегда возможно;

И всё-таки боюсь, что будешь ты украден –
Ведь к ценности такой и честный станет жаден.