Я слышала о нём краем уха. О своем деде по маминой линии.
Бабушка не любила вспоминать и пресекала расспросы.
Однажды он появился в нашей жизни на один день.
Приехал в Таллинн из Майкопа за резиной для автомобиля.
Совершенно непонятный факт. Неужели не нашлось ближе мест продажи?
Возможно, он хотел увидеть свою дочь, которую видел последний раз в её детстве, мою маму.
Он был красив. Постаревший красавец.
Ухоженный, с роскошной гривой седых волос и холёными руками.
Так и не знаю до конца, что произошло между ним и моей бабушкой в далёком году, но, увидев его через тридцать лет, бабушка не нашла других слов, кроме «чего надо, Сашка?»
Дед был цыган. Из давно оседлых театральных цыган.
В семье он был «уродом», потому что выбрал «кочевую» профессию. До войны он был механиком передвижной кинобудки. С ним моя бабушка исколесила полстраны.
Мама удивительно похожа на отца. Ничего не досталось ей от светлокожей, голубоглазой блондинки бабушки. Как и характер. «Цыганское отродье», в сердцах кидала иногда бабушка строптивой маме.
Я же была покладистым ребёнком. Послушным и терпеливым.
Однако, капля бродяжьей крови несколько раз дала о себе знать.
Впервые это случилось на родине моего отца, в Ставропольском крае.
Летом поехали навестить его родню, погреться на солнце и откормить меня фруктами.
На окраине села съехались два табора. Собирались справлять свадьбу. Жених был из одного табора, невеста из другого. Тёткин муж, механизатор катал по селу на своём автомобиле молодых цыганок, горели костры, в воздухе витало что-то запретное. Нам, детям было запрещено и близко подходить к ним.
Почему вдруг организовалась спонтанная экскурсия в табор не знаю.
Меня взяли с собой. Я была мала, кажется мне было пять, не с кем было оставить.
На открытом огне варилось мясо в огромных котлах.
Много людей. Они не были такими, какими их показывают в фильмах.
Они были не такие нарядные и не особо интересовались гостями.
Одна молодка пристала к моей мамe с просьбой поменяться одеждой, платье понравилось.
За нами бежали цыганские дети, смеялись, получали конфеты, прихваченные из дома для такого случая.
К нам подошел и внимательно осмотрел нашу компанию мальчишка. Босой с чумазым лицом.
Спросил, кто родители вон той девочки, указав на меня.
Мама ответила, что она – моя мама.
Далее последовало предложение: «Мать, отдай свою дочку за меня замуж». Было ему лет семь или немного больше. Так помнит мама.
Она продолжила шутку: «Как вы жить будете? Чем ты жену кормить будешь?»
Ответ был прост и незатейлив: «Красть будем. Она будет танцевать. Я на барабане играть»
Взрослые, видимо разгоряченные домашним дедовым вином, не могли угомониться.
«Невеста согласна?»- начали спрашивать у меня.
Мама вспоминает, что чуть не упала, услышав мой ответ и увидев загоревшиеся глаза.
«Да, я останусь здесь. С мальчиком»
Воспитанная домашняя девочка, не посещавшая детские дошкольные учреждения, аккуратистка и читака с четырех лет, была готова бросить блага цивилизации и остатьcя в пыли. Танцевать и красть на базаре.
Меня увели домой, отклонив первое в моей жизни предложение руки и сердца.
Свадьба почему-то расстроилась, все разъехались. Отпуск у родителей закончился. Жизнь вернулась в привычную колею.
Я забыла об этой истории. Помнила запах пыли, солнца. Неясные ощущения того, что мне там было хорошо.
Как-то на семейном торжестве мама рассказала эту историю неудачного сватовства.
«Эх, мама, что же ты меня не отдала»,- вырвалось у меня. "Может вся моя жизнь пошла бы по-другому"
Конечно, это была шутка.
В каждой шутке есть доля правды»
Продолжение следует)))