Она не увидит того, что воздух стал слишком густой,
Я так и не смог объяснить ей, что мир не такой уж пустой,
Она же такая желанная, но синее небо в ветрах,
Опять раскачало верхушки осин, и в душу закрался страх.
Весна посягнула на девственность, и полуголый магнат,
Ударился в круглую жертвенность, и этим несказанно рад.
А честный пират, на всём белом свете, все затопил корабли,
Но, быть может мне, через призмы посветит Моя Милая И.
А смерть штука очень странная, она вас не спросит когда,
Устанут от жизни, и к ней призовут вас, вами возлюбленные города?
И станет такою желанною, но она холоднее всех льдов,
Придёт вот, и спросит, смущаясь немного: Да кто ты таков?
Тогда отрекутся пророчицы, от сказанных ими же слов,
Мы сядем в застолье, мы в стельку напьёмся, мы спалим по-пьянке свой кров.
Когда моё сердце стрелою пометит, всё тот же даритель любви,
Тогда, может быть, мне всё же посветит, Моя Милая И.
Когда расквитаюсь с долгами, сославшись на верных друзей.
Когда объясню своей маме, что дом наш, как пошлый музей.
Когда обращу свою веру–калеку, очами к святым небесам,
Тогда, может быть, не приидет забвенье, когда догадаюсь сам.
Когда выйду в чистое поле, и встану лицом на луну.
Когда окунусь в это море, и в этом костре затону.
Когда в небесах, над могилкою древней, опять закричат журавли,
Тогда, может быть, наконец, мне посветит Моя Милая И.
;