Последние полосы света
Стекают за горизонт.
Над городом спящим блещет
громаднейший звёздный зонт.
А узенький яркий серпик
отточен искусным резцом,
и с губ изумленный лепет,
и выдох, как пред концом.
Так тих, так недвижим воздух…
Во всей Вселенной одна
ночная неслышная поступь,
и ночь эту пью я до дна.
Мне кажется, ей все по силам,
что черный небесный холст,
где месяц и звезды отныне,
как властелин в полный рост.
Я эту скудную ласку
недосягаемых рос
с алмазных сияющих роз
приму как подарок, как праздник…
Бледнеют и тают точки,
с покатых падает плеч
пуховая шаль с оторочкой
из темно-синеющих лент.
Вдруг вижу: слепящая вспышка —
алеет небесный шёлк,
рождественскую манишку
январское утро несет.
И будто прозрение с солнцем
сквозь тюля прозрачный завес.
Оно ослепительно в стёкла
Штыками наперевес:
пронзительным свистом в два пальца,
проснись, ну скорее проснись!
Встряхнись-ка, давай собирайся,
и деду сейчас дозвонись!
4.
Здравствуй дед! Посмотри как много
Снега шапками! Еле дошла.
То ж не город - село! Сугробы
Выше носа. Но как хороша
наша зимушка в вашей Поляне.
В старом Городе сразу грязь.
Здесь на узких тропинках глянец,
перламутром сияет искрясь.
Солнце, снег, словно вышито кружево…
Сказка зимняя! Ах, как жаль,
что мои отказались дружненько
ехать рано в такую даль.
Говорю и смотрю как мягчает,
как улыбкой светлеет взгляд.
И уже закипает чайник.
Внучке-деточке дед так рад.
"Дуб столетний" души не чает
в этой ветви - живи, дыши!
Хоть Ириной давно величает,
но всё также в словах слышны
нотки прежней любви-заботы.
И ладонью тяжёлой большой
чуть коснётся, погладит. “Ну с богом.
Уже поздно.”
Смотрю на него…
80 - годы. Ленинград
Продолжение http://www.stihi.ru/2010/02/18/3614