Возникший над Атлантикой шквал ветра
большую липу в сквере разломал,
обломок, что длиной четыре метра
в машину проходящую попал.
В неведомом котле сорвался клапан,
и сотворил заведомое зло,
но обошлось, лишь кузов поцарапан,
да боковое выбито стекло.
Прохожие столпились, кто советом,
кто крестным знаменьем, а кто и поглазеть,
история случилась прошлым летом,
и чтоб она не повторялась впредь,
То дерево, что пять десятилетий
здесь вырастало, создавая сквер,
спили вовсе, птичьих междометий
теперь уж нет, а есть один размер
Глухой стены, бессмысленные трубы
печного отопленья и следы
увядшей дружбы СССР и Кубы,
что раньше как-то не были видны.
Портрет Фиделя, и окаменелый
батон из кукурузы, что был вбит
художником каким-то очень смелым,
при помощи гвоздя в пожарный щит.
Прохожие шагали к остановке,
пренебрегая светом и теплом,
дань отдавая прыти и сноровке,
и преодолевая бурелом.
У всей природы не было погоды,
в ненастный день заглядывала тьма,
и словно в укрепление породы
происходила в небе кутерьма.
Манила вверх неведомая сила,
являлся новый зодиаков знак,
и дождик тихо капал всем на рыло,
к чему гадать: кому, куда, и как…
Троллейбус выезжал мрачнее тучи,
что ходит от кольца и до Ковша,
и в небе, словно в приступе падучей,
являлась снова разуму душа.
Обломок, высотой в четыре метра
в глухой стене остался погребён,
так дежа вю приходит в стиле ретро
иль связь осушествляется времён...