Он был отчасти одиночкой,
так страстно страждущем степей
Обрывов гор, пещер глубоких
И в море бурном кораблей.
Ему милее пыль дорог, чем
Эти праздничные балы.
Он видел пышность, в фарсе рос.
Он ненавидел эти залы.
Он жадно осенью дышал,
Ловил дожди в свои ладони.
Он был, как будто бы рождён
Для ветра и шальной погони.
Глаза янтарные горя блестели
В томном не терпение,
Когда затравлен зверь ему
И шага нету для спасенья.
Он смутно страх любил в глазах,
В глазах чужих и непокорных.
И он как истинный король
Всю спесь умел сбивать с придворных.
Но жгла его тоска и чувство,
Что он живёт, но жаль не там.
Не среди тех, среди не нужных.
Средь сердцу чуждых, и Душа
Его рвалась наружу,
Рвала на мелкие куски.
В дожди ли, в зимнюю ли стужу,
Всегда по одному пути.
Он не был трусом, но не сделал
К своей мечте не разу шаг.
Он знал, его душа и тело
Несхожи, он везде чужак.
Он много знал. И много думал
Всю жизнь расставивши по полкам.
Печально жить среди людей
И быть душою диким волком,
рождённым раннюю зарёй
и сталью ветра закаленным.
Быть ограниченным во всём
и быть в свободу столь влюблённым.