Неужель растратил в суете чванливой
алых зорь рассветы, синеву полей,
что тянулись долго, бесконечно длинно,
окрылявших песней в ангелов людей.
Где мои березы – темные полоски,
терпкий сок, как слезы.
Детства дерева.
Отошло, как грезы, словно отголоски
летних снов, видений.
Отцвела трава.
Вот ты, моя осень!
Желтая равнина!
Пролегла сквозь степи жизни колея.
Для иных рассветов есть еще в мне силы!
Но не будет песней серая заря.