Пишет-пишет сразу в стол Вася Генералов,
Платит временем своим банковский и пот
Выступает с темой тем, с тем, что жизнь задрала,
Может кто-нибудь потом что-нибудь прочтёт.
За фортунным колесом барышня слепая,
Что рожает и кладёт киндера в подол.
Грех с удачей на паях, глупость после пая,
С ней виденьями всегда полон лес и дол.
Всё, что выкинуть слабо, он с собою тащит,
Сколько вынесет спина, выдержит плечо.
Всё, что будет на столе - всё сыграет в ящик,
Может кто-нибудь потом что-нибудь прочтёт.
***
Стойкого солдатика сделали из олова,
Стойкому солдатику выдали мундир,
Чтоб не трогать ручками ягодицы голые,
Спрятать оловянные, стойкие муди.
Стойкого солдатика из десятка робкого
Презирает родина и родная мать.
Не отнять оружие, не прибить коробкою,
Даже не разжаловать и не расстрелять.
Стойким не дотронуться до девичьей талии.
И отсюда следует вывод и морал...
В перемирья холоде и в пылу баталии
Если ты из олова, то не генерал.
***
"И спохватишься жить..."
Ионафан
Неизвестный солдат перед боем дрожит,
Вот в такие часы и спохватишься жить!
Свой аванс просвистел: над окопами свист,
Ну какой же в манду из тебя атеист?
Хоть и выпил сто грамм, на губах молоко.
Ты же сам для себя приготовил окоп.
Бог нас выдал давно на съеденье свинье,
Здесь дороже, чем аурум, меткий свинец.
Уплывает июнь по реке, по реке.
Нужно в каске ходить, чтоб потом в парике.
Коль повсюду имеют, то значит хотят.
Знать вкусны пироги из незрячих котят...
***
Ветер сильных перемен, ветер ран,
Сколько душ ты загубил, ветеран?
Кто труслив - остался жить. Очень рад.
Ну зачем же этот глупый парад?
Если каша с топора, с грабель - щи
И берёзовый салат дедовщин.
Посеревшая от водки кора.
Ну зачем же этот глупый парад?
Гутен морген, прозектура и морг.
Не носил победной ленты Георг.
Тот, кто выжил не достоин пера:
Ну зачем же этот глупый парад?
***
Расставалась молодая пара, ноя -
Вместо рук теперь погоны на плечах.
У министра обороны параноя,
И склероз у Леонида Ильича.
У славянки невелик прощальный выбор,
В свой мешок засунув чёрного кота,
Растревожила либидо, грустно ибо
Фата-лизм и ненадетая фата.
У него не на кого обиды нету,
У неё ещё довольно тонкий стан.
Он погибнет, не дожив до интернета,
Добровольно посетив Афганистан.
***
Бросив вредные привычки, не раскуришь мира трубку,
Генералы как винтовку собирают мясорубку.
Фаршируют в наступленье отмороженные летом.
Из чеченцев и спецназа - очень вкусные котлеты.
Всех на мясо! Что? Учитель, пара женщин и салага?
Все сгодятся без сомненья для гарнира, для байлага.
Есть особые желанья? От усталости чертовской
Помогают сердце, почки и печёнка Политковской.
Умывальников начальник и обычаев инспектр
В очень-очень, очень Грозном строит Путина проспекты.
Здесь катанье сыра в масле, всюду горы с пармезаном,
В тех, в которых всех абреков посвящают в партизаны.
***
Тот, кто прошлое помянет, тот лишится очей,
Чей упрёк в душе застрянет и погубит, о чей?
Кто дивизию напомнит и японскую мать?
Я того, что... близко к сердцу не хочу принимать.
Tot*, кто прошлое помянет и поставит вопрос.
Чем белее наша совесть, тем сильнее склероз.
Если горькое не помнить, можно сладко дремать.
Я того, что... близко к сердцу не хочу принимать.
Тот, кто прошлое помянет, кто возьмётся судить,
У того за преступленья есть медаль на груди.
Если в детстве нет извилин, то и в дедстве нема...
Я того, что... близко к сердцу не хочу принимать.
*Tot - труп
***
Не стой под стрелой, что не видишь знака?
Не стой между деревом и собакой,
Не стой, не пытайся, война, брось, Тито...
И на снисхождение не рассчиты...
Не стой, агрессивность уже в утробе,
Позволь им красиво себя угробить,
Они умирают конечно стоя,
Их даже потом хоронить не стоит.
Не стой, поднимаясь не с той ножищи,
Скажи, в этой драке чего ты ищешь?
Подарят всю кожу потомкам гуси,
Ведь мир остаётся для тех, кто струсил...
***
Дурные сны не выдержав отстали,
И перестал струится липкий пот,
Моя душа прокатная от стали,
И в боевых ранениях капот.
Идут в атаку свиньи и бараны,
Их цель окоп, где пали гуси ниц,
Мотаю фильм и жилы ветеранов
На киноленту парных гусениц.
Не осуждая тех, кто точит лясы,
Я режу скот за денежную честь.
Зачем земля, когда так много мяса?
Такой объём всей Африке не съесть.
***
Он не дОжил до победы, с макраме седых волос
Он родился сразу дедом, невезучим, арбайтслос.
Был без бабок постоянно, в окружении непрух
Ждал у моря, как погоды, приблудившихся старух.
От запоев не лечился, не желал ходить к врачу,
В море мылся и мочился, браконьерствуя чуть-чуть.
Жизнь текла неторопливо, как вода с того гуся,
В ожидании большого, золотого карася.
Починить хотел корыто, но подумал: "На хрена?"
Тридцать лет его пилила незаконная жена.
А когда порвался невод, и челнок пошёл ко дну,
Деда взяли добровольцем на священную войну.
Наконец, освободившись от старушечьих оков,
Он ловил теперь в разведке оккупантов-языков.
Он мечтал о новой хате и хотел улучшить быт,
Привезя из побеждённой десять новеньких корыт.
От врагов освобождая, он прошёл десятки сёл.
Жаль язык его петляя лишь до Киева довёл.
Пусть враги запомнят это, от размаха трепещат...
Что помощник президента бабке хату обещал.
***
У Штирлица не шнапс, а водочка и виски,
Ему с родной земли желают всяких благ.
Рожает всем врагам на злобу пианистка,
ПЛЯТТётся по лыжне усталый пастор Шлаг.
У Штирлица в дому гестапо на зачистке,
Его опять сдала эсэсовская ****ь,
Не стоит помогать в Берлине пианистке,
На рации следы не стоит оставлять.
У Штирлица акцент, а значит фактор риска,
У Штирлица в ногах предательская дрожь,
И кажется давно советской пианистке,
Что Визбор до пупка на Бормана похож.
***
Что может быть страшней землянина на воле?
Свобода для людей мучительнейший яд.
Однажды бог послал..., всех тех кто не доволен,
И тех, кому везло на самый первый вз****.
Туда, где ничего, где чисто чисто поле,
Где семеро за сыр отчаянно козлят.
Однажды бог послал..., всех тех, кто не доволен,
И тех, кому везло на самый первый вз****.
Судьбу брАня... крепка, и тапки наши быстры,
Командует толпой всегда какой-то гад.
Однажды бог послал всех тех, кто с божьей искрой
И тех, кого любил на самый первый вз****.
***
Вас душит злость за прежнюю держабу,
Пятак в метро, рассудок не тверёз,
Где белизной простынчатых арабов
Окутан луб несрубленных берёз.
Замерзли в чумах все гипербореи,
Российский флаг - полосчатая синь.
Ушли на запад немцы и евреи,
Оставив грусть несрубленных осин.
Вас убивать противника учили,
Менять детей на подлых стариков,
А Сальвадор в дали рисует Чили
И лес из рук, проросших из пеньков.
***
Раны пресные подставь под соль даты,
У земли болит башка от вращенья,
Мы ни братья, ни друзья - мы солдаты:
Нами движет не любовь - отвращенье.
Жизнь куриная, несносно рябая,
Не несутся драгоценные яйца.
Резво головы друг другу срубая,
Прячем в кукиш волосатые пальцы.
Безголовым стало жить много проще,
Из губерний губермановски матно
Соловьём поют разбойники в роще,
Что ни брать я, ни друзья, а солдаты...
***
Не передёргивай слова, не передёргивай затвор,
Не передёргивай – не надо суетиться,
Я - сын прогнувшегося дна, ты – сын взрастивших плечи гор,
А между нами нейтральная столица.
Как равнодушен и жесток законный Запад, а Восток
Как разрушающий каноны истребитель,
На белоснежный заменив кроваво-аленький цветок
Вновь прокляну подводно-мутную обитель.
Твой зоркий глаз как у орла встречает мутный рыбий взор,
Мне не хватает даже сил, чтобы молиться.
Я - сын прогнувшегося дна, ты – сын взрастивших плечи гор,
А между нами нейтральная столица.
***
Ни пуха ни пера, земля не будет пухом,
Для тех, кто не стрелял, для тех, кто не рубил,
Для тех, кто не колол, кто пал военным духом,
Всегда найдётся зло-убийственный дебил.
Заклинили на юг затравленные гуси,
И чёрным на снегу ликует вороньё,
Кто ценит чью-то жизнь, тот дрогнул, предал, струсил,
Атаку приземлил в окопы и каньон.
Заколет молодец, прошьёт сердечно дура.
Забыв что есть любовь, желанья и симпать...
Пехота от толпы - лопатная цензура
Поможет глубоко надежды закопать.
А смелость – это кровь, как красные чернила
И мысли против всех на кончике пера,
Злой ярости в ответ весеннее ярило
Согреет пацифизм под мирное ура...
***
Военная луна безжалостно луната,
Комбат–людской пастух в душе садист и бай,
Пентакли на плечах, возможность бить Игната,
Товарищ КОМАндир, Токбаев де Такбай.
Припрятанная суть в полковНИЧЬЕЙ попоне.
Два года кашу жри и мерзости хлебай.
Он создан из дерьма, а значит не утонет,
Товарищ КОМАндир, Токбаев де Такбай.
Он честь отдал давно за русских офицеров,
Прищур неизлечим, а значит Капчагай
Не стоит желтизны обрезанного хера...
Товарищ КОМАндир, Токбаев де Такбай.
***
Молчите с сыром в клюве, свидетели-вороны,
Я отпрыск Иванова – министра обороны.
Не требуют ответов ненужные вопросы,
Старушка разбежалась под бедные колёса.
Испачкала резину, попортила баллоны,
Ведь ей светил предсмертно неправильный зелёный.
От наглости не дышит, валяется в овраге,
Не будет больше, стерва, бросаться под Фольксваген.
Она ползла по жизни, стареющее тело
Красиво 20 метров финально пролетело.
А если б разогнаться сильней, скажу без фальши,
Что добрые старушки летят гораздо дальше...
***
Вышагивают браво отважные ребята,
Они не из металла - бумажные солдаты,
Их вырезали много - рука уже устала,
Чтоб было чем гордится картонным генералам.
Перешагнёт болота, капканы и овраги,
Промокшая пехота от матери бумаги,
Но вождь - Иван Сусанин, судьба играет в жмурки,
Погибнут от собрата - бумажного окурка.
Под крики генерала: картонна голосистость,
Усердно вырезаю бумажных пацифистов.
***
Аты-баты - шли солдаты,
Что бедны, голодны, босы,
Может бывшая пехота,
Или, кажется, матросы...
Скользок пол, казённы тапки,
Здесь натёрто после швабры,
У стариннейшего стула,
Кто-то вырвал рёбра-жабры,
Им хотелось оттянуться,
Им хотелось чьей-то боли.
Светят грустно, бледно, куцо
Канделябры-жирандоли.
Отражаются зеркально
Ревматросы или урки,
Всё раскрасив моментально,
Под плевки и под окурки.
Настрелявшись по картинам,
Раскрошивши пару статуй,
Пролетариев аршином
Всё промерили и матом
Делово покрыли, важно
Тех, кто знатно и богато
Проживал многоэтажно.
Аты-баты - шли солдаты...
***
Конники Буденного и Чапая конники
Резво рубят головы всем на подоконнике,
Хоть война игрушечна, но убийство массово.
Стало мясо пушечным от побед пластмассовых.
А матрёшка грустная ждёт на полке милого.
Что на подоконнике разгромил Корнилова.
И пока под окнами вёл жених баталии,
Потеряла девица стыд, косу и талию.
Коль усы закручены, брови к переносице,
Значит, счастье мирное нынче переносится.
Знать, война продолжится: "Получите - нате-ка!"-
Против одноногого стойкого солдатика...