Распотрошился лёгкий снег по дворам,
Его безумный ветер долго вращал.
Потом забросил, и забился под храм,
Где местный батюшка о вечном вещал,
А бомж помятый восседал на крыльце –
Из шапки зимней выгребал пятаки,
И на его, давно немытом, лице
Глаза сияли цвета горной реки.
О чём он думал? О тепле очага,
Постели, мало-мальски годной для сна,
О том, что ноет, и давненько, нога,
Или о том, что поскорей бы весна,
Когда земную ткань проколет трава,
И будет нежиться в прозрачных лучах,
И мать-и-мачехи цветы в острова
Сольются в северных белёсых ночах?
Собаки грызли чьи-то кости, урча,
Народ рассыпался – кто в дом, кто в кино,
Голубоглазый брёл за ними, ворча…
И только ветру было всё всё равно.