И сумрак весенний такой неприкаянно-синий,
Небесный скиталец почти ослепительно рыж,
И ветки нагие, как будто взывая к Мессии,
Вплелись органично в рапсодию неба и крыш.
Уже оркестранты, оправив манишки и фраки,
Расселись на ветках, как ноты в октаве весны.
Но где дирижёр? Подаёт непонятные знаки,
Которые, кстати, оркестру его не видны.
Нахохлившись, первые скрипки скучают всей стаей,
И пёрышки чистят,глядят в неумытую даль.
И ждут, ну когда же медведи-сугробы растают,
И выучит партию старый, заспавшийся альт...
- Так где дирижёр?!-Опоздал, не пришёл на премьеру!
- Заткнитесь, литавры, вы были ужасно грубы...
Молчат музыканты, оставив, как крайнюю меру,
Сопрано капели и блюз водосточной трубы