Утопает в дыму полнолунья степное кочевье,
Выйду заполночь в темень степи от ночного костра,
И тихонько завою, лукавя с метнувшейся тенью,
И волчица ответит, как будто по крови сестра.
Никогда не забыть мне, хоть тысяча лет пронесется,
Этот звездный шатер, этот запах цветов луговых,
Этот дикий простор, и в полнеба закатное солнце,
И томительный зной, и спасение струй дождевых,
Никогда не забыть мне напевов лихих и протяжных,
И дурманящих трав, от которых так хочется петь,
Никогда не избыть из души этот ветер бродяжий,
Никогда не избыть, потому что уже не суметь.
И зачем забывать, мне бы вырваться с криком гортанным
На просторы степей, жеребца дикой скачкой пустив,
И натешившись вдоволь, упасть в разноцветные травы
Любоваться на здешний рисунок небесных светил,
И от шороха радостно дрогнув, в любимые руки
Так негаданно и долгожданно, и жадно попасть,
И свиваться босыми телами до сладостной муки,
Утоляя безбожно веселую юную страсть,
А наутро окинет степи васильковую прелесть
Долгим взглядом раскосым вожак горделиво – седой,
И тряхнет головой, и хлыстом о сапог: «Засиделись!»
И потянется звонкое племя за новой звездой…
***
Оттого-то, любимый, мне так утомителен терем,
И забор выше крыши мне довод, увы, никакой,
Если вдруг призовет, - то ли в небо, то ль в памяти темень
Гулом крови упрямой таинственный мой непокой…