Дорога в изгибах теряла пути,
из тысячи точек кроЯ иероглиф...
И крупные капли от холода дрогли,
спросонья не знавшие, что взаперти
они оказались. И снег и судьба
и души на корочке плавали льда.
Великий исход повторения ищет.
Хотя бы на краткий отрывок из книг
в пустыне пророком отныне старик
становится, вдруг отказавшись от пищи.
Ты слышишь, ты знаешь, что нет Рождества
без снега, следов на нём и равновесья,
усталости, окриков «где же ты?» - «здесь я»,
без мысли, что царствия, кажется, два.
Движение бабочки, бросившей круг
спасательный в центр колебания мира,
изгоем глядевшего в дымку эфира, -
погашено встречным движением рук.
Заносы, как будто бы вечная прихоть
восторженных капель, почуявших снег,
входили в сознанье, - о да, человек,
твои голоса – повторение тихо
звучащей и бурно текущей реки
пространства и времени. Оледенелость
и белой окружности некая смелость,
казалось, и вправду уже двойники.
1 февр 96