Три придурка за столом
Речь вели о том, о сём,
За любовь с презервативом,
За культуру с едким пивом,
За наркотиков свободу,
Самогонку, пепси, воду,
За открытость всех границ,
За доступность всех девиц,
За реформы без подмесу,
За оружие для весу,
За науку, мать ети …
Бражку пили дураки.
Было трое их по росту,
Первый был беспалый просто,
Лысым был второй дурак,
Третий был совсем простак,
У него юла в анале
Крутит дураком в запале.
Он способней против первых,
Уважает правоверных,
Дружит с первым каббалистом,
Обладает тонким свистом,
Даёт фору дуракам,
Первым, старым свистунам.
Первый прост и пьян всегда,
Хриплый бас, висит елда,
Как известно, водка телу
Не подмога, девка спрела
От истомы ожиданья,
Ненасытного желанья.
Что уж тут, когда при деле
Не способен он на теле
Страсть девицы утолить,
Может только водку пить,
Может много обещать,
Но при теле с храпом спать.
Ну, второй, не так не сяк,
Всё идет в перекосяк,
Но сурьёзен, коль в сартире,
Вложит точно, словно в тире.
И елдак пока при нём,
Переспать могёт и днём.
Свист его не так азартен,
Тенор несколько пикантен,
Но елдак внушает дамам
Уваженье к его шрамам.
Их на теле всего два -
Рот на жопе, два яйца.
Вот сидят, решают трое,
Кто из них во чистом поле,
Сможет кучу наложить,
Но не есть чтобы, не пить,
Чтоб зимой замерзла куча,
Стала олимпийской кручей.
Слово первый взял дурак –
«Коли я засяду так
Без штанов во чистом поле,
Без еды, без водки доле …
Ну, недели, может, две,
Станет круча – быть беде.
Ребра, сломанные ноги,
Тазобедренные боги
С головой в тазу костей …,
Слышь, второй, ещё налей …»
Хряп стакан, на стул упал,
Видно, кончился запал.
Слово взял второй и лысый,
Ухмыльнулся рожей лисьей,
Ткнул пальцами, типа «ша»,
Мол, сейчас моя игра,
Лоб крестом перекрестил,
Бражку молча в себя влил –
«Слушай, пацаны, меня,
Я готов для вас и для,
Как последний ксендз на клире,
Обмочив себя в сартире,
Выйти в поле, сесть и срать,
Растудыть ты, твою мать».
Поперхнувшись едким словом,
Матерком совсем не новым,
В продолженье разговора
Кулаком и без разбора
Саданул себя по яйцам,
Сжался весь трамвайным зайцем,
Рухнул на пол, покраснел,
Звон мудовый всё звенел.
Тенор пискнул пару раз,
Третий поперхнулся враз,
Вой юлы в его анале
Подсказал, что станет далее.
Видно, быть ему героем
Знать, судьба его тем полем
Сутками бродить не день,
Наводить тень на плетень,
Срать в тени, когда жара,
Чтоб к зиме росла гора.
А когда гора дерьма
Станет издали видна,
Соберутся дружбаны
Девок пробовать, коньки,
Лыжу щупать елдаком,
С кучи гнать на ней верхом.