Среди моих хороших знакомых был художник, который искал и всё никак не мог найти идеал женской красоты. Почему был? Я и сейчас считаю его моим добрым другом. Но тогда он, заряжённый своей идеей, говорил примерно так:
– Всё равно я найду такую женщину, портрет которой затмит всех Мадонн на свете! – пытался он мне доказать, что идеал женской красоты есть и состоит он в идеальных пропорциях сложения тела.
На мои возражения, что для каждого человека существует свой идеал, и что «Мону Лизу» любят не за её красоту и что искать красавиц по параметрам, это всё равно, что искать девушек для подиума при помощи сантиметра и весов, остались тщетными. Измучившись в поисках, наконец, он решил, что раз найти пропорциональную красоту в виде одного лица и тела невозможно, он напишет собирательный портрет.
Я уж и забыть забыла о нашем споре и его затее, но как-то раз, он мне позвонил и попросил приехать.
– Ты один? – поинтересовалась я.
– Нет, я уже около года живу с одной девушкой. Приезжай, познакомлю.
– Вот! Оцени, – подвёл он меня к картине, на которой была изображена прекрасная обнажённая женщина с необычайно красивым лицом. Ниспадающие волнистые волосы окутывали её стройный и привлекательный стан.
– Ты просто превзошёл самого Боттичелли. Современная Венера, – оценила я его работу, – но «Рождение Венеры» уже произошло, а ты родил трансформер.
– Если честно, да собирательный образ, – ответил он мне.
– Вижу. Ноги Верунчика, угадала? Шея такая красивая и изящная у твоей бывшей Людочки, кажется, так её звали?
– Ничего ты не понимаешь в искусстве, – друг, немного расстроившись, закрыл полотно материей и, взяв меня за руку, вывел из мастерской.
– Пошли, я хотел тебя познакомить со своей девушкой. Ты знаешь, у нас будет ребёнок!
– Так веди быстрее, Боттичелли!
Мы зашли в большую светлую комнату. Тёплый ветер раздувал занавески на окнах. Солнце сияло, то выглядывая из-за веток, шелестящих за окном, то скрывалось за ними. Его блики прыгали солнечными зайчиками по стенам и полу просторной комнаты, посередине которой стояло большое уютное кресло. На нём удобно устроившись и чуть откинув голову, полусидела, нет, полулежала молодая девушка с округлым животиком, по которому бегал тёплый золотой лучик солнца.
Весёлые солнечные зайчики прыгали по ней, но они не могли разбудить молодую женщину. Казалось, наоборот, они её укачали и отпустили в сладкий мягкий добрый полуденный сон. Рот девушки был чуть приоткрыт и от этого её лицо казалось
по-детски наивным и милым.
Несколько волосинок выбившихся из её свободной причёски чуть раскачивались от ветра, ласкающего лицо девушки, и их шевеление непроизвольно вызывало у неё улыбку. Возможно, ей снился очень тёплый и добрый сон.
Её рука лежала на ручке кресла, а вторая красивой ладошкой с чуть сошедшим маникюром возлежала на животе, в котором незаметно для чужого глаза двигалась и шевелилась другая новая жизнь.
От увиденной красоты, мы с другом застыли на месте. Мы стояли и любовались простотой черт её лица, очаровательной улыбкой, солнечным золотым бликам, ласкающим её красивую фигуру, наполненную другой, скрытой от чужих глаз, жизнью.
Я с трудом перевела взгляд на друга и увидела, что глаза его блестели, то ли от слёз, то ли от солнечного лучика попавшего ему в лицо, а может быть и в душу…
Взглядом я дала понять, что ухожу и меня провожать не надо. Выйдя на улицу и оглянувшись на окна друзей, я поняла, что художник нашёл свой идеал настоящей женской красоты.
– Буду ждать новой его работы, – подумала я и улыбнулась солнечному лучику, попавшему мне в глаза.