Чёрные волосы, синяя лента, длинные полосы мягкого света, ты улыбаешься, белой перчаткою вновь прикрываешься; медной печаткою ступишь в сургуч, а письмо не отправлено, солнечный луч обернётся отравленным, ты не смеёшься, как прежде, невесело... ты отдаёшься кровавому месиву собственных строчек и мыслей неправильных, я же из точек сложу обещание быть с тобой рядом, подольше, до выстрела. Медленным ядом пугающе выстрадал долгую линию проклятой нежити, линию длинную, линию свежести. Ты же смеёшься и ранишь ладони, ты не сдаёшься пугающей боли, ты утончён, ты жесток и ты плавишься. Яростный шок из тебя получается, ты же огонь, ты горишь ярким пламенем, только ладонь холодна, а под знаменем быстро шагаешь и смотришь жестоко, и напеваешь весёлое что-то...
Белые волосы, лента зелёная, нет даже голоса, только смущённое: "Просто останься. Ведь ты не покинешь?", я уже сдался, но ты меня примешь, примешь таким, как я есть, и не требуй, чтоб моя честь изменила бы веру, я не меняюсь, я тонкий и звонкий, я растворяюсь в твоём чёрном шёлке...
Ты моя сила.
Я больше не воин.
...В окнах застыли узоры ладоней.
14.3.10.адский психодел,не знаю,нахрена.