Цари его считали сумасшедшим
Предателем отеческих богов,
И кинут был Георгий палачами
В протуберанцы жертвенных костров.
Но Тот, Кто был позорно на Голгофе
Прикован к деревянному кресту,
Укрыл в огне Георгия росою,
За верность Ему - Господу Христу.
Язычники от злобы ели землю.
Любви и вере муки ж нипочем,
Но был повержен в прах Победоносец
С главою, усеченною мечом.
А душу его Ангелы, ликуя,
Представили Небесному Царю
В стране, где нет ни ночи, ни заката,
Где знают только полдень и зарю.
Не воинское качество - смиренье,
И кротким в этом мире не прожить.
Но смог же, подражая Иисусу,
Георгий смертью смерть разоружить!..
...Какой потомок Диоклетиана,
Не сгинувший за пару тысяч лет,
Пытается еще добить святого,
Сжигая вместе с дымом сигарет
Его честное имя?
В грязь вминая,
Святое имя нынче не в чести
На тлеющих бычках и на копейках,
Лежащих в мутных лужах на пути.
Смиренные смиряются доселе.
И все же кто ответит на вопрос:
Как мы потом в глаза Победоносцу
Посмотрим на Суде без горьких слез?
(2005 г.)