Душа свернувшись
спит на донце
у краешка земли
в застывшее мое оконце
захаживают дни…
идет фисташковая ломка –
моя заплечная котомка
вытряхивает сор
и пепел
оборванной любви…
и друга я ищу в листе –
печаль утихнет в меди свитка
захлопнулась за мной калитка…
А предрешенность новой встречи
таится в терпкости шабли
и апельсиновые рощи
тревожно плещутся в крови…
И сны торопятся на старт
настраивая звонко трубы
настойчиво целует в губы
безумный мокрый март.