Вода, как зеркало, затихла,
поблескивая в лунном сне,
и сине-бархатные крылья
ночь распростерла в вышине.
она, как кроткая царевна,
грядет в уборе золотом,
и грудь ее искрится нежно
под перламутровым венцом.
в полудремоте легкой волны
блуждают тихо по воде,
и звезды в них дрожат безмолвно...
где небо здесь и море где?
два моря спят, в ночном просторе
друг друга бережно храня.
не властен сон над третьим морем –
над песней в сердце у меня.
Иегуда Галеви
Прогулка
Ты сегодня особенно как-то тиха,
Королева стиха.
Мы с тобою идем по жнивью.
Я молчать тебе вдоволь даю
И сама я охотно молчу,
Молча думаю то, что хочу.
Я любуюсь в тиши средь полей
Горделивой осанкой твоей,
Властным взглядом, решительным ртом,
Словно сжатым Великим постом.
Жизнь твоя у Руси на виду.
Я, сестра твоя, рядом иду.
Рост мой мал, я сутулюсь слегка,
За спиною - страданий века.
Хоть и царской я крови, как ты,
Я взирать не могу с высоты.
Мой народ, для кого я пою -
Разве слышит он песню мою?
Песню отняли злые враги,
Королева, сестра, помоги!
Мне не надо ни стран, ни морей,
Ни чудесной короны твоей.
Только песню заставь их вернуть.
…Мы с тобой продолжаем наш путь.
Мы идем по жнивью не спеша.
Надрывается молча душа.
Впереди простирается лес.
Тишина вопиет до небес.
Это стихотворение Ахматова прочла через несколько лет после написания, когда Баумволь прислала ей его вместе с экземпляром сборника 1958 г.
По словам Самуила Галкина, Ахматова назвала стихотворение "потрясающим" и переписала его в альбом посвященных ей стихов;
"когда она его читала, у нее слезы были на глазах.
Тот город дальний
Во мне звенит
тот город дальний,
церквушки белые -
белы как мел они -
церквушки дальние и синагоги.
Двери распахнуты.
В расцветший сад - в зенит
взлетает жизнь, на шумных крыльях рея.
Во мне грустят
кривые улочки,
надгробья серые - на склоне, где лежат
в горe благочестивые евреи.
В мазках и красках,
на свету, в тени
стоит моя далекая картина…