Вот такой он есть – конокрад и вор,
Полуночный гость, гордость табора.
Не спасут замки, ни ночной дозор –
По нему давно плачет каторга.
Но попался он. Средь толпы стоит
И не думает, чтоб покаяться.
На рубахе кровь и рука висит,
Ну а он молчит, улыбается.
И не скажет ведь, что в ночной туман,
Обойти хотел мамок-нянюшек,
То, что к милой шёл, что весной был пьян,
Да не в то окно кинул камушек.
Утром будет суд, будет речь звучать,
Что в господский дом пробирался тать,
Что с ножом он был, дом хотел поджечь,
А за то его до костей засечь!
В земляной подвал, словно куль с песком.
А за дверью страж – злой собакою,
Но уснул холоп, подпоён вином,
Дармовым вином – пивом-брагою.
И открылась дверь, тусклый свет огня –
Словно луч во тьме неизвестного.
Помогла привстать, подвела коня
Дочка старосты деревенского…
И ушли они в голубую даль,
Где чисты ключи приозёрные.
И сплелись, упав в луговую шаль,
Косы русые, кудри чёрные.
И с тех пор живёт та былина-сказ:
Как случилось, что в предрассветный час
Из-под ста замков, через сто оград
Уведён был девицей конокрад…