Игра слов

Раньше каждая буква имела цвет, особенно буква «О», в распорядке дня, когда совсем ничего не стало, бонна бросала на пол старое помело, и про надежду – компас земной приемник сипел устало. Раньше каждая буква имела свойства, особенно буква «Р», особенно свойство теряться на каждом углу в столовой, бонну любил человек с корытом, почти эсер, в каждой главе говорил ей о жизни новой: «Милая Юлия, муж ваш закован в быт, западный фронт приближается с каждым годом, снова по маленькой, может уже убит», и прикрывает рукой листик с вражьим флотом. Раньше каждая буква имела привкус, о чем не мечтал Сен-Пре – просто гулял по провинции, мял васильки в тетради, встретил ее, о весенней чужой поре думал Володенька, веря чего-то ради в буквенный метод развития плоти, ложь всё окрыляла, оправдывала, губила, милая Юлия, вырви и уничтожь, сердцу ничто по отдельности здесь не мило. Раньше каждая буква имела пространство, в котором стремилась к нулю, разрушая несущие стены, перегородки, отменяла скорость вращения (вырви, тебя молю, из сердечной мышцы надежды метеосводки), вырезает сердечки ножиком на коре, дескать, Юля + он, и все остальные рядом, никогда не увидит художеств твоих Сен-Пре, отравившись в Берне игристым миндальным ядом. Когда-то буквы были просторны, почти пусты, вмещали всё, что без повторения длится, Сен-Пре и Юлия очень хотят перейти на ты, но этот Володя и детских голов страница, а ты никогда никого не встретишь, будешь гулять в саду, халву с ананасами в общий котел швыряя, а я приду и тебя куда-нибудь уведу, пропажа найдется, но только не дорогая.