Чернила застыли в коже, они холодны. Можно бесконечно трясти кудрями, но голову не охладить. Маятник на стене сам ходит взад-вперед, а пепельница с огрызком яблока мечется по столу. Боже, где же вермут из полыни-то? или коньяк?..
Я опрокидываю в себя стопку и морщусь с непривычки. Разве огонь свечи имеет запах? Компьютер ерундой занят, форматирует дискету и всё пыжиться, сияет, гудит… За спиной бегут поезда (куда?) за счастьем, что ли? Открываю окно – и дышит на меня мятой ночь.
Ну на кой хрен, спрашивается, подводила глаза темно-зеленой подводкой, ведь все равно смывать придется – а жалко.
Проснулась этим утром с горечью во рту, а руки тряслись, как у девственницы перед первым разом…
Думаю, что я получила свои уроки, думаю, что завязла достаточно глубоко, думаю, что разрушу свою подноготную когда-нибудь…. думаю, что я много думаю!.. А спрашивается – это кому-нибудь нужно?!.
Собака вон даже корм сухой есть перестала, смотрит на меня своими медовыми, чайными глазами степного халзана. Какую по счету жизнь она проживает? И всегда ли эта ее собачья жизнь с маленькой буквы «ж»?
Литавры вместе со мной сходят с ума. То есть нет…с ми второй октавы…
Я сегодня открыла большую истину себе – пауки в доме должны оставаться живыми.
А сосед наверху – коллекционирует зажигалки. Не по доброй воле… Кто-нибудь помнит «Шоссе в никуда» Дэвида Линча? А моя кошка, по-моему, состарилась в пять раз быстрее меня. В моей форточке – ватное небо, пропитанное жидкостью для снятия макияжа с усталого лица Земли… Жадно съедая мозги грецких орехов, я набираюсь сил и витаминов.
Наконец устали поезда сновать взад-вперед. Пойду-ка я смывать «Lancome’овскую» штукатурку с лица. Привет моим нерожденным детям…