З апреля у сына Ируки день рождения. Но он его не празднует, потому что умер.
Так получилось, что после ссоры с отчимом Алеша ушел жить к бабушке. Ему тогда было 16 лет. А Ирука все в командировках, да на работе, без суббот, без воскресений. Всех надо было кормить, Алешу и Марусю – учить. Отдыхала не больше недели в году. И мало что понимала из происходящего рядом.
Шли лихие 90-е годы. Все менялось и неслось в непонятном направлении, смешивалось, переплеталось, запутывалось.
И Алешу захлестнуло. А рядом никого, кто мог бы помочь и вывести на нормальный, человеческий путь, не оказалось. В 19 лет он женился (как выяснилось много позже – на наркоманке), Ирука постоянно терзалась тем, что у него нет своего жилья, что он обделенный, и стала собирать деньги на квартиру. Только соберет, а цены уже убежали вперед, так и гналась за ними, пока не ухватила. А когда ухватила, в доме не было денег даже на кусок мяса. Купила Алеше однокомнатную квартиру в новом доме, в новом районе, записала на него. Ему было 19 лет.
Он жил своей, странной для Ируки жизнью, занимался матрешками, в институт, на платное отделение, пошел с неохотой. С женой скандалил, перебирался на недельку к Ируке. Потом мирился, возвращался к жене. Потом сказал, что в его квартире будет жить друг - компаньон по матрешкам из Питера, а он с женой будет временно снимать квартиру. Ирука оплачивала и квартиру и институт, во все верила.
Алеша все чаще ссорился с женой и приезжал пожить к Ируке, особенно, когда она уезжала в очередную командировку - надо было присматривать за Марусей. После возвращения из командировки иногда обнаруживалась пропажа крупных сумм, которые Ирука тупо закладывала в словари. Всегда виноватым оказывался незнакомый слесарь, мужик, который проверял батареи и т.д. Ирука продолжала во все верить.
Потом внезапно (а на самом деле закономерно) выяснилось, что квартиру Алеша продал, купил дорогую машину, быстренько ее разбил, и не осталось ничего. И было это уже года полтора назад. Ирука из-за денег переживать не умела, хотя было обидно – зарабатывались они в Чернобыле, Чечне. Простила быстро. А потом случилось страшное – вернулась с Марусей из Турции, а в квартире разгром, на столе какие-то бумажки официальные, подписи понятых. Сначала подумала, что у соседей что-то случилось. Но разгром-то был здесь, у себя. Позвонила маме и та рассказала, что Алеша попался на попытке купить по фальшивым накладным несколько компьютеров, а в квартире нашли героин. Попутно выяснилось, что и институт он бросил после третьего курса, только деньги брал и подписи в зачетке подделывал. Марусе только что исполнилось 14. И она и мама говорили Ируке, что Алешу надо забыть, предоставить своей судьбе, потому что уже не исправишь. И надо было на следующий день лететь в Чечню. Она тогда работала с очень умным и порядочным японцем ( и жена такая же. Но бездетные. Усыновили потом двух мальчиков из Казахстана). Это был единственный человек вне семьи, которому Ирука рассказала о своей беде. Все как есть рассказала и добавила, что после таких событий не имеет права работать в солидной японской газете. Японец сразу же и очень четко ответил, что работать должна и сына вытащить должна. И Ирука начала вытаскивать сына. Наняла дорогого, старенького адвоката, стала таскать передачи в Бутырку. Стояла в очереди с другим несчастным, разнообразным народом. Сильно запомнилось, что рядом с входом во двор Бутырки висела растяжка с рекламой Мальборо и надписью «Вкус свободы». Через полгода был суд, дали Алеше два года условно. И это была первая победа. Все, конечно, надеялись, что за эти полгода он отвык от наркотиков. Наивные! Жена передавала дозы в сигаретах и в хлебе и ни разу не попалась.
Алеша вернулся перед Новым годом, ноги и руки у него были в язвах, про условия содержания писать не хочу. И так понятно. С женой он развелся быстро и до странности безболезненно. До майских откармливали, подлечивали, а на майские Ирука одновременно с ним подняла трубку спаренного телефона и услышала, как он у парня этажом выше спрашивает, где можно срочно достать дозу. И начался следующий круг ада. Сначала порекомендовали вызвать врача на дом, для детоксикации. Врач выписал кучу психотропных лекарств и еще велел несколько раз в день колоть внутримышечно. Ирука уходила на работу с тремя телефонными трубками (одна от факса). Кололи посменно – когда Ирука была на работе, Маруся колола. А потом выяснилось, что простой спичечный коробок на веревочке можно спускать с пятого этажа – и нет проблем. Отдали Алешу на месяц в больницу – тот же результат. И опять не знали – что делать-то? Как спасаться? Но ему самому все же хотелось выздороветь. Он узнал, что неподалеку от дома есть Американский центр, который работает по системе «12 шагов». Тоже за большие деньги. Но без лекарств. И есть люди, которым помогло. С последнего, четвертого раза удалось сдать анализ, потому что туда берут только «чистых».
Вылечиться, как говорят, нельзя, но за четыре года, которые Алеша прожил после Центра, даже пива ни разу не пил. Не говоря уже о других вещах. С психологом, бывшим алкоголиком, который долго работал в Центре и считался одним из лучших в Москве, Алеша встречался все четыре года, регулярно. В дом к Ируке часто приходили выздоравливающие парни и девушки, вместе обедали, пили чай, разговаривали. Через неделю иногда приходили те же, а иногда кого-то не хватало – срыв. Ирука тоже ходила в Центр, там ее многому научили, хотя и говорили, что с ней много работать не надо.
Через год Алеша устроился на птичьих правах в крупнейшую российскую компанию, занимающуюся информационными бизнес системами. Голова у него была гениальная, и за 2 года он стал начальником отдела со своим кабинетом и именными акциями. Стал писать статьи в крупные газеты. Вообще, стал трудоголиком. Женился, дочка родилась. Ирука купила ему еще одну квартиру, рядом с собой. Каждую субботу и воскресенье проводили вместе. Очень дружно. И все они жили счастливо. Но недолго.
Когда дочке было два года, Алеша первый раз поехал отдыхать, на Канарские острова. И подхватил там вирусный миокардит. Тогда несколько россиян умерло от этой не очень понятной нам болезни. У него очень болело сердце, но к врачу отказывался идти – шла какая-то реорганизация, надо было спасать «своих» и только после этого обещал пойти на обследование.
В пятницу, часов в одиннадцать, Ируке на работу позвонила невестка и сказала, что Алеша умер. Они вместе работали. Он совсем больной приехал на работу, вызвали «Скорую», он на проходной потерял сознание. И умер в «Скорой». И Ирука с невесткой побежали искать морг в Боткинской, куда его отвезли, чтобы попрощаться. И нашли этот морг и договорились, но им сказали: «Подождите, сейчас мы с американцем занимаемся, а потом вы зайдете». А Ирука вдруг поняла, в чем дело и заорала: «Это не американец! Это наш! Он просто родился в Нью Йорке!» Так они смогли попрощаться. И Ирука очень боялась, что все-таки вдруг смерть от наркотиков, но после вскрытия ей сказали: «Нет. Он чистый. Но организм изношенный»
А потом были похороны. И пришел отец Алеши – Николай с двумя славными детьми – студентами. Он не видел сына лет 15. Когда Алешу посадили, мама Ируки самостийно позвонила ему, попросила о помощи. Но он отказал. И теперь, когда слушал, что о нем говорят товарищи и сослуживцы, ему было стыдно. И многие плакали. А Ирука сказала, что Алеша был веселый и всех любил, и ему хочется видеть всех не плачущими. Так ему будет лучше и спокойней.
В кабинете Алеши открыли ревматологический кабинет. Бывают, оказывается, и у нас такие компании.
А Ирука осталась жить. Она бывает грустной, бывает веселой. Она любит жизнь и людей. Она гордится Алешей, потому что он сделал очень трудное и мужественное дело – он победил ЗЛО. Но никогда не забывает о своей вине. И очень не любит, когда ее обманывают. Хотя сделать это по-прежнему не трудно. К этому рассказу она шла долго и мучительно. Потому что это ужасный рассказ. Но 3 апреля – день рождения Алеши. И дальше тянуть – некуда.