Ах, донна Анна, вспомните ль меня,
мои страданья подле Вашей двери?...
…я занят был открытием америк
и тщетным добыванием огня.
Оброс знакомствами и прочей суетой,
женат, ей-богу, верите ли, нет ли,
а только добровольно влез в те петли,
обвившиеся с мёртвой теплотой.
Что монастырь? Как нравы, как еда?
Как Командор из мрамора и пыли?
Надеюсь, Вы давно уже простили,
от боли не оставив и следа.
Я помню Вас: прозрачна и легка,
застывшая на краешке дивана.
Я помню Вас той ночью, донна Анна,
хотя прошли уж, кажется, века.
Прощаюсь, ибо письменный наш жанр
охватит весь пыл слов моих едва ли.
Я бы приехал, если б Вы позвали,
навеки Ваш, сравненный Дон Жуан.