***
Взбесился Цельсий. Тридцать восемь.
В глазах кровавая завеса.
Мир необычно многоосен,
и оси-трубы вместо леса.
В послеполуденной сиесте
летает смерчей жёлтых стая,
беззвучный воздух с пылью вместе
косой бесплотной заплетая.
Дрожащий воздух, искажая,
рисует странные пейзажи:
родная улица – чужая
на раскалённом вернисаже.
По шее струйка. Сохнут губы.
Тугие смерчи ближе, ближе…
Картина жжётся. Вьются трубы
и я их вижу и не вижу.
А трубы, трубы заводские,
всё дальше в небо улетают,
и вяло тру себе виски я –
секунда, две, и я растаю…
Когда стоит жара под сорок,
то в сонном мире меньше лада:
слетают петли с крепких створок
ворот прожаренного ада.