Вечерню били на опушке
мятежные колокола,
ворону с угольной макушкой
тоска и оторопь взяла,-
Невинно белоснежье поля,
как неземная благодать...
- Блуждать в потёмках мне доколе?
Блудницей в скверне утопать?
Ворона ночь поклоны била
челом, неистово крестясь,
- Эх, никого я не любила,
спокону века, отродясь!
Уснула, порешив на ветке,
обсыпанной густой порошей:
- Как снег, возьмите на заметку,
я стану с завтрева хорошей!
Вот только в клятвах много ль проку,
коль много в норове гнилья?
Наутро подралась с сорокой
и закогтила воробья...
Снег к вечеру совсем растаял,
костяк прогалин обнажив,
клюв чистит с перьями "святая",
и, - хищница, как ни кружи.
Как к нитке тянется иголка,
так басне надобна мораль.
Ворона сладко спит на ёлке,
разбудишь ли её, звонарь?