Человеческий сын, в рваном рубище, скорбный и нищий.
Он ступает босыми ногами в золу пепелища,
Поминает молитвой лежащих в земле на погосте,
И роняет слезу за всех тех, кто в неё ляжет после.
Запекается кровь на разбитых ногах,
Он беседует с ветром о старых богах,
Он идёт по росе, закрывает глаза,
И предчувствует, как ляжет на образа.
Неприветливы лица за окнами сонных селений,
Он выходит на площади с верой в своё вознесенье.
Он глядит в небеса и не слышит ни криков, ни смеха
И кровавую жертву приносит богам на потеху.
Он шагает вперёд, он ступает, как тень,
Избегая смотреть на несчастных людей.
Будет завтрашний день, и воздастся стократ,
В сотнях храмах он будет стократно распят.
Снова люди смеются и ждут тёплой жертвенной крови.
Получая прощенье, уносят её на ладонях,
А под вечер, спокойно вернутся к своим очагам,
И возносят хвалу милосердным и щедрым богам.
Человеческий сын, так за что их любить?
Каждый третий тебя завтра может убить.
Сотни лет ты идёшь от зари на закат,
Сотни лет ты за всех без вины виноват...
2000 г.