Не вечен город. Здесь столетья степь
Лежала – неподвижная, глухая.
Звезды погибшей добирался свет
До золотой земли – и в травах таял.
От ветра хрипла степь и от войны,
Горящих снов, стремительных нашествий.
Как часто о войне мне снятся сны
И о полыни, на крови взошедшей.
И серебрится пасмурная даль,
И кажется: проснусь – услышу запах
Травы горящей, обнимавшей сталь,
И степь увижу в ранах и заплатах
Седого снега…
Но растаял снег –
И минуло ещё одно столетье.
Звезды погибшей доносился свет,
И степь жила в её миражном свете.
Звенела жаворонком в синеве,
Кузнечиком ковала гулкий полдень,
Холмом горбатым пряталась в траве,
Стрелой татарской разбивалась оземь.
Степь – это воздух, жёлтый, золотой,
Весенний, опалённый, неповинный
Ни в чём – и опьянённый высотой
И радугой крылатой и наивной.
Стань детством, степь, воспоминаньем будь –
О девочке, на станции живущей.
Здесь будет город. Здесь намечен путь
Для молодых, безудержных, поющих.
Не страшно им, что призрачен барак,
Сквозящий на ветру войны великой,
Что слишком много выпало утрат
И в скорбных лицах проступают лики.
Играет девочка на пристальном ветру,
Дивится травяному благолепью
И говорит, что «если я умру,
То ничего – я тоже стану степью».