1. Мы идем по улице,
я - на полусогнутых
в полусапожках.
В руках – твой галстук,
и я размахиваю им
как лыжник - палками,
разгоняю воздух.
Мы идем, уставшие,
пол Москвы прошедшие.
МГУ как солнце:
его всегда видно,
правда, с разных сторон,
мы ведь ходим кругами
и ругаемся на тебя
истоптанными ногами
и севшими голосами
матами и другими словами -
ты ухмыляешься и путаешься в словах.
Я, уже еле передвигаясь,
еле касаясь твоей спины,
бессильно бью кулаком в одну точку
(мне сказали, что если много раз
в одно место, то будет больно).
А ты улыбаешься,
идешь в белом костюме
по вечернему городу.
В кафе просишь меня
пить виски с колой
около твоего дома,
обещаешь проводить до метро,
а в маршрутке мы едем молча
потому выпить не вышло:
у тебя встречи
и друзья.
А до этого мы провожаем
мою подругу,
на маршрутку сажаем
и не смотрим друг другу в глаза.
я, конечно, отхожу от вас постоянно,
разговаривая по телефону,
но когда ты берешь за плечи,
немного прижав к земле
и сдвинув меня,
у меня подкашиваются ноги,
только не от усталости,
и я забываю свои обиды,
хочется спрятаться в твоем пиджаке,
уткнуться тебе в плечо
и стоять, даже не греться,
запросто – мерзнуть.
Но эти минуты срываются
моим равнодушным взглядом,
который очень трудно
натягивать на себя.
Холодно, я делаю вид, что не злюсь
и говорю спокойно,
когда мы идем вдвоем,
почти уже бежим к остановке,
ты опять просишь
у меня прощенья,
а я говорю, что ничего не случилось
или спрашиваю «за что?»,
и ты делаешь жест руками,
и мы молча проходим дальше.
А мне хочется быть для тебя
кем-то,
кого хочется водить за руку
по магазинам, если закончилась соль,
или таскать с друзьями
по злачным местечкам,
всегда держать рядом,
ощущать на себе.
Но я отвожу глаза
и молча смотрю в стекло:
в нем отражается город,
где люди
не слышат друг друга,
где чеховский провал
коммуникаций мешает
быть ближе,
мешает сказать
или даже подумать о том,
что именно эти люди,
мы с тобой или вон те двое,
сидящие рядом
или бегущее друг за другом,
могут быть счастливее,
их даже может стать трое
или четверо -
как захочется.
Но не мы:
я грущу из-за футбольного фаната,
который мнит себя Онегиным
Или Чайльд Гарольдом,
а ты любишь девочку,
которая уехала в Чехию учиться.
Мы с тобой полудрузья,
полуliebe.
И каждый из нас по-своему
страдает.
2.Мне хочется хватать тебя
за подол пиджака,
подходить сзади, шептать:
«не забывай меня, запомни такой»,
счастливой, absent-minded,
c каблуками 3 сантиметра на сапогах,
в длинном пальто, которое
сегодня будет отличной заменой
платью
тому самому, которое я
так и не надела
на встречу с тобой.
Хочется смотреть на тебя
впритык,
и чтобы ты сгреб меня в охапку
и понес на смотровую площадку
на воробьевых горах,
чтобы волосы развевались
и мешали тебе
следить за дорогой
и еще, чтобы мы больше не расставались
по-дурацки
на полгода
никогда.