За окном догорает холодная поздняя осень.
Полыхают деревья себя оголяя в ветрах.
Вот оранжевый клён пятерню обожжённую сбросил.
Его листья сотлеют, как угли, останется прах.
Его мысли устанут от старых избитых вопросов.
Закрутиться на месте. Не нужен ни выход, ни вход.
И ни старта, ни финиша для многочисленных кроссов.
И гори всё огнём - голова и трухлявый живот.
Замерзает вода, без неё мы не живы, не целы,
только зубы да мясо. Не правда ли, де Мопассан?
Наступает зима и деревья наводят прицелы,
чтоб отлавливать снег, этот смелый воздушный десант.
Посыпая себя до макушки снежинками пепла,
отмолившись за нас им теперь до весны засыпать.
Устаёшь от возни, от ныряний в бездушное пекло.
И от мира, где целью поставили всех улыбать.
Мать-и-мачехи крап на зелёной траве у дороги.
И на луже ледок, словно плева, - проказница ночь.
У отца на плечах сидит сын, свои пухлые ноги
ему свесив на грудь. Маму за руку дёргает дочь.
Молодую семью приютил опечаленный город.
Он устал от забот, круговерти беспутных забав.
И он смотрит в глаза и он ищет за взглядами повод.
Хочет верить, что люди добры, и что он был не прав.
Наловить карасей из канала, нажарить котлеты.
Этот город не хочет, чтоб с голоду я умирал.
Отчебучила жизнь напоследок ещё одно лето,
окончательно всех разогнав по отдельным мирам.
И последний родной человек уезжает отсюда.
Понимаю, что я проиграл, что не буду менять
ничего. Потому что влияем всегда обоюдно.
Я замешкался, и моя жизнь зажила без меня.