(Скорбь Сатаны, фрагмент)
Ты прикоснись к истерзанной душе!
И окунись в мир непростой и уникальный.
Двадцать веков, с тех пор уже,
Как я на рейде замер в день фатальный.
Фрегат мой видел тихий Назарет,
Иршалаим, обуреваемый страстями,
Он помнит тридцать проклятых монет
И тело рваное, пробитое гвоздями.
Не дай же мне такое вновь узреть
Беспомощными, дикими глазами!
Ну что, скажи, дала Христова смерть,
Его страдания, омытые слезами?
Что - фарс и лицемерие друзей,
Среди которых, лишь один не сдался?
Что - покаяние языческих князей?
Ведь на кресте Твой Сын остался.
С тех давних пор, поныне принуждают
Его страдать "во злате", "в серебре",
Похабными словами "награждают"
Ту, что явила Миру в декабре
Великую Звезду. Тебе в угоду,
Девичью честь отдав ради Христа,
На поругание неблагодарному народу.
Но всё ж, душа Её невинна и чиста!
С тех давних пор, на рейде мой фрегат
Ждёт, собирая неприкаянные души.
И мне доподлинно известно, Ты не рад
Из уст моих извечно это слушать.
Приказ не отдан был, Его спасти.
Господь решил обречь Христа на муки.
И этот крест, с тех пор, нести
Не только тем, кто кровью пачкал руки.